Было это в Русской Америке. Вадим А. Силантьев
смеялись. Он озорно встряхнул свой мешок, в нем звякнули, стукнувшись друг о друга, штоф и глиняные кружки.
Зажарили гуся. Как говориться, причастились. Хорошо приятелям. Разговоры, шутки.
Лес поскрипывал стволами. Пахло талым снегом, прелым прошлогодним листом и хвоей, дымом костра и той невыразительной свежестью, которую приносит в самом начале весны летящие с полудня тёплые ветра. Благодать.
Буза немного вздремнул, а на закате тлинкит растолкал его:
– Митрий, вставай на службу.
Десятник молниеносно проснулся, вылил остатки браги в свою чарку. Выпил, крякнул.
– Иель, медвежий табак у тебя есть?
– Да, брат.
От туземного зелья в голове русского прояснилось, но абсолютно расхотелось идти куда-либо.
– Э-эх! Жизня наша служилая! —превозмогая приступ апатии сибирский дворянин поднялся на ноги.– Ладно, друже. Ночную стражу нужно нести… До завтра.
– Митрий, я с тобой пойду?..
– Не можно, братка… Завтра свидимся.
Чуть покачиваясь, казак заспешил к казармам городской охраны. Навстречу слегка подгулявшему десятнику попалось несколько моряков и военных – люди облачённые в мундиры. Да пара замужних туземок, старавшихся выглядеть как русские бабы.
– — —
В кабинет правителя Русской Америки, предварительно подобострастно поскребя в дверь ногтём, вошёл секретарь-порученец мичман Милованов. Пётр Егорович недовольно поднял брови:
– Что ещё?
– Скандал вчера произошёл, ваше высоко благородие.
– Докладывай.
– Сибирский дворянин десятник Дмитрий Буза учинил пьяную драку с флотским офицером лейтенантом Комаровским. Лейтенанту нанесены серьёзные увечья: сломаны рёбра, перебита переносица… В госпиталь положили Комаровского.
Правитель Чистяков стал нервно крутить!!?!! свой модный тонкий ус: «Вот охальник этот Буза. Под стать фамилии. Проступок серьёзный – нельзя позволять пьяные дебоши в колонии. Дисциплину нужно блюсти. Э-эх! А с другой стороны; сей грамотный казак нужен компании – вояка, бесстрашный авторитетный человек. Как он тогда у колошей пленного браконьера забрал. Есть у десятника заслуги перед колонией… Но дисциплину и порядок надо в строгости блюсти, а то, не ровён час сбунтуются подчиненные. Им только дай волю…» Пётр Егорович смерил хмурым взглядом секретаря:
(Н.-А.*)
– Наказать следует десятника Бузу… Но так, чтобы дела наши от этого не пострадали. Колымский казак потомственный воин, а у Компании служилых людей мало…
Порученец, под строгим взглядом правителя, приняв стойку смирно, услужливо кивал головой. Флотский мундир на нём сидит ладно. Чистяков вновь задумался, собрав возле переносицы глубокие морщины. Трудно думалось. Наконец чело Петра Егоровича прояснело, он даже повеселел.
– Хорошо! Примерно накажем смутьяна. Объявишь десятнику, что отправляется он в ссылку на алеутский остров Уналашка. Будет теперь нести островную