Тысячи осеней. Том 1. Мэн Сиши
вдруг упал Старина Лай, нищие так и не поняли, а потому и не подумали отступить. Они медленно окружали Шэнь Цяо, собираясь напасть.
Но тут послышались глухие удары и шлепки по полу – это несколько бродяг, получив по заслугам, свалились как подкошенные.
– Что за колдовство?! – в страхе вскричал Старина Лай, однако уйти и не подумал. Вместо этого он медленно поднялся на ноги и с воплем бросился на пришлого.
Зрение к Шэнь Цяо возвращалось очень медленно, к тому же ночью, при тусклом свете луны, он различал лишь расплывчатые тени, что и сыграло с ним злую шутку. Он упустил Старину Лая из виду, и нищий, напрыгнув на него, повалил Шэнь Цяо на пол, после чего ударил того прямо в солнечное сплетение – Шэнь Цяо задохнулся от боли.
Сбив несчастного с ног, Старина Лай попытался отобрать у него бамбуковую трость, но не тут-то было: поясница у старика мигом онемела, и он увидел, что трость летит прямо на него. Казалось бы, уклониться от нее или схватить – дело нехитрое, однако, когда Старина Лай протянул к ней руку, трость ловко обошла ее и без жалости обрушилась прямо на переносицу – нищий завопил и схватился за нос. Между пальцами хлынула кровь. Забыв и о себе, и о противнике, старик повалился на пол и стал кататься, вереща от боли.
Такого от слепца никто не ожидал. Чэнь Гун так и застыл, будто громом пораженный, наблюдая, как бамбуковая трость разит врагов справа и слева. Отчего-то казалось, что удары сыплются как придется, без особого разумения, однако никто из нищих так и не смог приблизиться к Шэнь Цяо. И скоро по полу разрушенного храма катался со стонами не один только Старина Лай, но и все его товарищи.
– Я уже проявил к вам снисхождение, – прервал молчание Шэнь Цяо, – но вы и не подумали уйти. Ждете, когда я тростью выколю вам глаза и вы станете такими же слепцами, как я?
Его негромкий голос, легкий как перышко, смешался с завываниями ветра и разлетелся по всему храму, став зловещим, как бывает только у призраков. Услышав его увещевания, нищие съежились от ужаса. Оставаться в этом жутком месте они уже не могли, как и выступать против куда более сильного противника. Недолго думая, они вскочили на ноги и кинулись куда глаза глядят. Некоторые притом обмочились со страху. Всячески бранить Шэнь Цяо и осыпать его проклятиями они не решились.
Вскоре нищих и след простыл.
– Все-таки надо было им глаза выколоть! – с ненавистью выплюнул Чэнь Гун. – Да что с этим отребьем вошкаться!
Шэнь Цяо ничего ему не ответил. Сам он стоял, сильно напирая на бамбуковую трость, и плечи его, едва белеющие в темноте, так и ходили ходуном, будто ему не хватает воздуха.
Поглядев на него, юноша запоздало сообразил: если Шэнь Цяо только что обратил в бегство целую толпу нищих, то и с ним, Чэнь Гуном, этот человек справится очень просто, можно сказать, играючи. А ведь он, Чэнь Гун, поставил себя выше Шэнь Цяо и всячески им помыкал! Вот же свезло, что сосед пропустил его глупости мимо ушей, а не то…
Чэнь Гуна охватил ужас. Он и сам не понял, как стал почтителен к слепцу.
– Эй, Шэнь Цяо? Господин Шэнь