Новый год Бруно. Надзея Кузьмянок
сумерки – на голубом дневном небе появились разводы, как будто кто-то нечаянно пролил на влажную бумагу акварель, и та постепенно растекалась по всему полотну неба. Кое-где уже загорелись белые жемчужины – звёзды. Становилось по-настоящему красиво. Можно и домой возвращаться.
Закрыв за собой дверь, Бруно снял и повесил на крючок куртку, варежки положил на небольшой комод. Зайдя в чулан, положил котомку и взял немного вяленой рыбки. Пошёл на второй этаж. Там зашёл в свой кабинет – единственную комнату, где снегом не были покрыты все поверхности. Всё-таки сидеть на припорошенном снегом кресле и делать записи неудобно. Намокнут штаны, придётся переодеваться,…в общем, не было в кабинете раскрытых нараспашку окон. Сев за стол, Бруно зажёг единственную в доме свечку, немного посидел, переворачивая в голове воспоминания о прошедшем дне, и снова встал. Слева от стола всю стену занимал один огромный книжный стеллаж, и не будь Бруно гномом, если нашлось бы в стеллаже хоть чуть-чуть свободного места – книга на книге! Но была только одна полка, на которой не было пыли. Там стояли его любимые «одинокие» книжки: «Пение луны», «Правило Одного», «Красота вне общества» и, конечно же, «Общество как способ массового гипноза». Или же любил Бруно рисовать – в углу дубового стола под канделябром лежал раскрытый альбом – вчера Бруно сделал несколько набросков вечернего Леса. Может, дорисовать? А почему бы и нет?
Бруно вернулся за стол, притянул к себе альбом, несколько минут покрутил его, затем немного посидел с закрытыми глазами, стараясь вспомнить в деталях вечерние кроны сосен и елей в Северном Лесу. И потихоньку начал рисовать – штрих, штрих, штрих, а потом еще один. Затем проверил – так ли получилось, как он хотел? Вот здесь ветка криво нарисована, а здесь елка получилась выше сосен – непорядок. Взяв в руки ластик, он осторожными движениями стёр всё ненужное и так же осторожно дорисовал детали правильно. Вот так – основа рисунка готова. Но, чего-то всё-таки не хватало…
– Только чего? – погладил задумчиво бороду гном, и вдруг его осенило!
Он подскочил к окну и приоткрыл его.
– Луна! – воскликнул он радостно. Какая же она красивая…
Притянув кресло к окну, он сел и, расположив на коленях альбом и карандаши, начал рисовать луну, порой поднимая к окну голову – сверить рисунок и реальность. Пока что получалось неплохо.
Пожалуй, Бруно просидел бы над рисунком еще очень много – да что там! – мог и всю ночь так и просидеть, вдохновение того стоило! Нужно заметить, что у гномов, к счастью, было свойство не заболевать – очень редко случалось, когда какой-то гном простужался. Поэтому Бруно, сидя перед открытым окном зимней морозной ночью, мог не опасаться простуды – его это не возьмёт. Но вдруг он подскочил в кресле от неожиданности: кто-то звонил в дверной колокольчик! Бруно уже и забыл, что этот колокольчик вообще висел над дверью.
«О нет, – подумал встревожено гном, – только не это. Нет-нет, это ошибка! Может, если я не буду отвечать, они уйдут?»
Так