В аду места не было. Дживан Аристакесян
Большой горы. Искал я во всех дернистых ямах, где были овраги и овражки. Говорят, он попросил позволить ему помолиться, и после этого начать резать.
Дядю Ашота убили на склоне горы – возле нашего поля. Его и ещё нескольких человек заперли в доме курда Тимура под присмотром сторожа. У дяди Ашота был спрятан пистолет. Когда утром открыли дверь, он неожиданно начал стрелять. Убийца сбежал. Сбежали и пленники. Но их нашли по одному, и убили. Подробности убийства дяди Ашота я узнал позже. Он лежал, обессиленный и голодный. Увидел, что молодые пастухи-курды, отпустив скот пастись, сидят обедают. Он пополз к ним, чтобы попросить куска хлеба. Курдские парни приняли его за волосатого черта, испугались и стали от страха кидать в него камнями. Убили, потаскали. Потом мне удалось увидеть следы его крови в горах.
Торгом и Мадат вместе со своей матерью – Армазан младшей – нашли приют в домах курдов из нашей деревни. В нашем роду было две Армазан. Старшая была матерью Манука. Манук потихоньку шёл на поправку благодаря растительным снадобьям – к счастью, ни одна из ран не достигла сердца.
В это время сын Али Османа Шавчи оседлал коня и, перебросив через плечо ружьё, стал искать мою мать. Он обошёл все места в округе Дерджана, где производились казни, дошёл даже до моста Котери, но вернулся с пустыми руками. Он всегда мечтал взять мою мать в жёны и теперь решился непременно найти её. Существовало предположение, что моя мать прыгнула с моста Котери вместе со своим новорожденным младенцем на руках в Чёрную речку. Ещё говорили, что какой-то курдский бей увел её в сторону Ерзнка.
Потерявший родину турок Халил
Семья Шабана Исмаила рада – у них теперь есть сын. Они расширяют свои поля, ещё что-то делают. Зия был сыном Исмаила. Невестки Исмаила были самыми красивыми невестками деревни. Они были родные сестры. У Исмаила была внучка, моя ровесница, Лейла. У старичка Исмаила были по этому поводу дальновидные ставки на меня. Зия был хороший, совестливый человек. Каково было его участие в те дни Геноцида, не знаю, но был он очень человечным. Младший сын Исмаила подался в аскяры и пропал, его не было. Его жена, преданно ждавшая мужа, была младшей сестрой, её звали Зульфией; старшая сестра, Зейнаб, была женой Зия. Я работал на них, в меру своих сил.
Нам, единицам, выжившим в этой бойне, дали мусульманские имена, а всех мальчиков подвергли обрезанию. Меня не обрезали, поскольку у меня головка никогда не покрывалась полностью, она была открыта с рождения, и резать там просто нечего. Меня переименовали, дали халифское имя —Халил. Отныне я не был Дживаном, я стал потерявшим родину турком Халилом.
Я понял, что все кончено, что беззаботное прошлое отныне – законченный сон. Действительность была такова – я односельчанин Исмаила Шабана, чудом уцелевший росток дома Рстак, и я должен дышать и существовать во имя продолжения моего рода. Пусть пока я курд или отуречен, пусть я живу, как раб, но я должен жить. Мне повезло – они знали и меня