В аду места не было. Дживан Аристакесян
Доброту Зия я не забуду до могилы.
Я открыл глаза, увидел, что лежу в телеге. За мной ухаживал Зия, смочил мне лоб, губы, дал немного попить. Телегу сильно трясет, я не могу заснуть, тело ломит. Зия, к удивлению своей семьи, взвалил меня себе на плечи. Я обнял его за шею. Постепенно я успокаиваюсь и целую одежду Зия.
Осенью мы дошли до района Альбистан. Не знаю, почему, но наши не последовали за Али Османом. Караван Али Османа ушел в сторону Кесарии. Наши Карапет и Галуст были с ними. Мы двинулись к ближайшим высоким скалам. В тех местах было много брошенных, пустых домов. В одном из них мы выбрали удобные, совершенно готовые к жилью квартиры и поселились. Чьи это были дома? Чья это земля? Как знать. В Турции о таких вещах не спрашивали – просто стань хозяином, и всё.
Среди курдов нашего каравана находились братья из семьи Никагосянов. Я ничего об этом не знал. Однажды вечером женщины сообщили мне, мол, Халил, мальчики Никагосяны оба тяжело больны, жалко, пойди, повидайся с ними, чтоб не умерли с тоской в сердце. Я загрустил, не знал, в каком доме они живут. На следующий день я узнал, что младший умер. Вскоре и старший скончался, я не успел его повидать.
Была весна. Я уже второй раз находился в силках болезни. В бреду говорил по-армянски. Закутанный в тряпье, я лежал на земле. Кусок ткани, служивший мне одеялом, был короток – когда я тянул его вниз, обнажались плечи, тянул вверх, обнажались ноги. Я свернулся калачиком, не подавая признаков жизни. Услышал голос какой-то из женщин:
– Жалко его, сварим ему предсмертную кашу, пусть уходит с сытыми глазами, не накликает на нас проклятий в нашем пути.
Как я выздоровел – не помню. Я был по-прежнему среди волов.
Здесь понятия зимы и осени были условны, так как в обоих случаях я пас животных на выгоне. На пастбищах было очень трудно найти воду, мы использовали подталины. Я поднимался к снегам на самой вершине, где струилась прозрачная и холодная влага. Зейнаб, младшая невестка Исмаила-ага, сгорала от страсти – ей нужен был мужчина.
Однажды она подошла ко мне, сжала мне руку. Мне стало не себе. А в другой раз она позвала меня и по секрету поручила:
– Гайдар должен быть в горах. Скажи ему, что жду его с нетерпением. Пусть даст знать, где мы встретимся. Смотри, никому не говори. – И крепко поцеловала.
– Ладно, – сказал я и побежал.
По правде говоря, я тоже хотел видеть Гайдара. Не помню, как я исполнил эту просьбу, не помню, и как встретился с Гайдаром, но в конце концов они нашли друг друга (по запаху, что ли…).
Эта пухленькая младшая невестка днем и ночью сгорала от страсти к Гайдару. Все чувствовали, что что-то не так, даже мои волы чувствовали. Однажды среди соседей распространился слух:
– Мемед возвращается.
– Радость-то какая! Он жив, нашёл наш след и возвращается.
Мемед был младшим сыном Исмаила. Ушёл в солдаты и пропал, три-четыре года не было от него вестей. И вдруг Мемед нашёлся, нашёл следы семьи и идёт к нам. Мы не трогались с места, ждали, пока