Полеты наяву или во сне. Детектив. Юлия Королева
просила у тетки разрешение пойти работать, но той нужно было, чтобы они обе, и Манефа, и Руфина – были подле нее, следили за хозяйством, занимались домашними нуждами. Мол, она могла только им доверять…
– Боже мой! Это практически жизнь взаперти…
– Да. Когда я спросил, не было ли за теткой каких-либо странностей в последние дни, она ответила, что ничего подобного не замечала. Про имя Офелия ничего не слышала. Что касается отношений в семье… Говорит, что Генриетту все уважали и боялись, мол, такая форма любви, основанная на страхе, поклонении и восхищении.
– Она кого-то подозревает в убийстве?
– Маргарита Николаевна! Все члены этой семьи будут утверждать, что никто из них не мог этого сделать. Никто не будет голословно говорить на кого-то – что это именно он или она совершили подобное. Они осторожны…
– Знаешь, Сереж, я буду симпатизировать тому из них, кто первый это нарушит – вот то, про что ты сейчас говоришь. Слушай, ну а у нее какие отношения с остальными членами?
– Она мало с ними общается. Сидит и читает Библию днями в комнате…
– Господи, ну что за монашки-то они обе?! Что мать, что дочь… Она читает Библию – и вот так согласилась обменяться с тобой телефонами?
– Ну, Библия и общение – это разные вещи – задумчиво говорит Сергей.
– Слушай, будь с ней осторожен. Мне кажется, у них с Манефой не все дома. Скажи, она знала про завещание Генриетты?
– Нет. Ей было все равно. Говорила, что без куска хлеба не останется. И кстати, обмолвилась, что ее мать разговаривала с Генриеттой по поводу завещания, но о чем конкретно – она не знает.
– Вот тебе и ну! А Манефа сказала, что она не вела с сестрой таких разговоров. Врет, что ли?
– Может, проверить? Спросить у нее, например.
– Конечно, спрошу. Не нравится мне эта семейка – сильно много тайн. И до сих пор непонятно, зачем Генриетта скрывала то, что она здорова и притворялась инвалидом. Кстати, а что эта дамочка думает по поводу того, зачем Генриетта собрала у себя дома всю семью?
– Говорит, что хотела, чтобы все были рядом – дети, внуки…
– Ну Букингемский дворец, не иначе.
– Вот зря ты так, Марго! У них, как у царственных персон, все было по времени, все расписано, причем у самой Генриетты тоже. Она жизни без этих списков не мыслила – я вижу, что глаза Сережи смеются.
– И зачем только все это нужно? Нельзя просто жить, наслаждаясь жизнью? Интересно, были те, кому не нравился этот уклад?
– Руфь говорит, что молодежь и Лампа пытались бунтовать.
– Если учесть, что Генриетта любила Лампу и души не чаяла во внуках – она могла на эти бунты просто закрывать глаза.
Когда разговор с Сережей окончен, и у меня есть вся информация про Руфь, я вдруг понимаю, что скорее всего, этими допросами мы ничего не добьемся. То, что они грызутся между собой – ничего странного для такой большой семьи. Другое дело, когда их касается вот такая ситуация – тут они друг за друга горой. То есть нужно искать какие-то слабые стороны каждого