Громкое счастье. Улькера Динова
и какао внучке обязательно обеспечивала на каждый день и вложила свою любовь в девочку насколько могла. Училась, была сытой, в тепле и комфорте, значит уже счастливый ребёнок. Это ей дала понять после долгих бесед любимая воспитательница Галина Сергеевна. "Иные и этого лишены, кто с рождения подкинуты сюда" – повторяла она.
Но было бы слишком сказочно, наверное, если бы бабушка пожила ещё чуть-чуть. Пока Маше хотя бы восемнадцать не исполнилось бы. Чуда не случилось. Утром, когда девочка проснулась, часы уже восемь утра показывали и она проспала в школу. Странно, бабушка всегда её будила сама, а тут что-то новенькое. Маша пошла будить сама её, положила руку на плечи той со словами "Ба, вставай" и обнаружила уже холодной. С испугу отшатнулась и закрыла рот рукой. Расплакалась и побежала к соседям. Что она могла в тринадцать свои знать о похоронах? Пытасясь со временем вспомнить что в те дни было, она урывками могла только восставновить отдельные картины в голове: много народу, гроб с совсем неузнаваемой бабушкой, словно и не она это вовсе, причитания женщин "бедный ребёнок", кисель с поминок, который она с тех пор ненавидела. И почему-то бесконечно глубокая яма, куда как-будто целый час опускали этот заколоченный жуткими гвоздями деревянный гроб. Остальное напрочь забыто. Только вот это не самое худшее оказалось.
Обрадовавшись, что с девочкой тягаться даже не надо, сорокалетняя дочь бабушкиного покойного второго мужа решила тут же подсуетиться с оставшимся домом. Это сейчас Маша понимала, что все звёзды хором неудачно для неё сложились. Бабушка официально замужем была за вторым мужем, о завещании не позаботилась вовремя, та женщина тоже кому надо заплатила, чтобы оформили документы как ей надо, на девочку ей глубоко плевать было и она тут же обставила всё так, чтобы девочку в детдом забрали. И с тех пор ни сном, ни духом. Хотя, с чего бы? Тут родная мать знать не хотела, а чужой женщине зачем какая-то сиротинка. Благо, от чужих людей она потом в жизни больше хорошего видела.
Природа не терпит пустоты и, как правило, если где-то убыло, в другом месте прибывает. Это для себя Маша позже чётко определила. Во-первых, ей повезло с воспитателями. Они ей прощали то, что другим детям с рук не спускалось. Но с другой стороны дети, конечно, часто тёмную ей за это устраивали. Во-вторых, она была одной из нескольких воспитанников, которая получила квартиру легко и там, где хотела. Годами все ждали в новостройках жильё, а ей нужно было жить как можно ближе к институту. Она была очень благодарна Галине Сергеевне, которая перед уходом на пенсию выбила для неё всё это и заставила поступить в институт, когда сама Маша свой потолок определяла как парикмахер, закончивший училище. Плохого в этом не было, но та видела потенциал девочки и посчитала нужным её немного направить и подтолкнуть в нужном направлении. Чуточку поверить в свои силы и начать самой строить своё будущее, а не плыть по течению.
Слова той Маша навсегда запомнила и держала в голове, подавая после второго курса экономического на заочное