Последний поезд. Василий Гавриленко
только тогда, как на небе выткался серпик луны.
Зеленоватые лужи, глянцевые, с кусками звездного неба, источали удушливый гнилостный запах. Я встречал такие: все живое обходит их стороной. В лесу они редки, здесь же – на каждом шагу.
Этот городок мертвее Калуги… Кирпич, лужи, снег. Из-под снега торчит былье, лепится к невысоким деревьям кустарник. Жутко, пусто, мрачно… Неужели здесь когда-то жили люди?
А это – башня… Одна часть – большая, лежит на земле, другая – меньшая, протыкает небо обломком. Какой исполин переломил ее?
Как тревожно здесь! Тревожно и… знакомо.
Идти дальше незачем – скорее всего, все здания в городке разрушены, и надеяться на надежное кирпичное укрытие не приходится.
Между тем темнота сгустилась, – вот-вот вынырнет из черноты рука и схватит за горло…
Марина дышала тяжело. То ли ночной воздух, то ли чувство опасности прибавили мне сил – я уже не чувствовал себя разбитым. Распрямился, отпуская плечо девушки.
– Зачем ты? – сказала она, – я совсем не устала.
Я замер, вглядываясь в темноту. Нет, в этом городе надо держать ухо востро, гораздо дольше, чем где бы то ни было. Тишина лжива: здесь нет ни стрелков, ни игроков, ни тварей, но наверняка притаилось что-то, более страшное… Чтобы пережить эту ночь, нам необходимо убежище.
Я огляделся: тьма. Плотная, непроходимая тьма. Серпик луны скрылся в тучах, на ветру стучит обледенелое былье.
Что-то надвигалось на нас – ближе, ближе – я чувствовал кожей. А лицо Марины спокойно – это понятно: она не имеет такого, как у меня, опыта игры, единственная ставка в которой – Теплая Птица…
Металлическая узкая лесенка… Почему я подумал о металлической узкой лесенке? Откуда эта мысль в моей голове?
– Марина, – я дернул девушку за рукав, – за мной.
Мы побежали к башне.
– Андрей, что ты задумал?
Я не ответил, озираясь по сторонам. «Только б она существовала», – крутилось в голове.
Лесенка была припаяна к телу башни.
– Лезь.
Марина вцепилась в тонкие перекладины и полезла вверх, осторожно перебирая руками. Оглянувшись на тьму, я полез следом.
Нам повезло – на вершине башни образовалась небольшая площадка, частично огороженная острым забором из переломанной, искореженной арматуры.
Марина лежала лицом к небу и тяжело дышала. Я повалился рядом – казалось, сердце выпрыгнет из груди.
– Знаешь, Андрей, – выдохнула Марина, взглянув на меня. – Там, внизу, отчего—то стало так жутко… Я едва не умерла.
Нет, у этой девушки чувство опасности развито не меньше, чем у меня.
Ветер, застревая в металлических обломках, сердито насвистывал.
Редкие звезды показались на небе. Не они ли льют вниз пробирающий до костей холод? Деться от него некуда, он окружил нас, опутал… Сейчас бы костерок! И черт с тем, что станем маяком – лишь бы потеплело. Вот только где взять дрова?
Единственное тепло в окружившем нас мире –