Влада. Восход Темных. Саша Готти
Носферона. Голос у Алекса был громкий и даже приятный, но иногда он фальшивил, делал перерывы и начинал задыхаться и кашлять. Пел вдохновенно, перейдя от баллад про ректора Батори к частушкам про фурий и деканов, и некоторые словечки и выражения коробили так, что хотелось заткнуть уши.
Соня плеснула себе из термоса чай и принялась размешивать сахар, звеня ложечкой о края чашки как можно громче, чтобы не слышать ужасного пения.
Потом один из пауков, спустившись на тонкой серебряной нити с потолка, опрокинул чашку, и горячее оранжевое пятно поплыло по бумагам, уничтожая два часа кропотливой работы.
– Вот ведь дрянь, да отстаньте уже от меня!
Соня вскочила на ноги, и ее возмущенный крик полетел эхом по коридору.
Неосторожные слова явно хлестнули и оскорбили хозяина нежити, потому что паучье зашипело и мгновенно выстроило в коридоре стену, перекрывающую вход в палату, где лежал раненый, и стена эта тут же окаменела, превратившись в нерушимый монолит.
В тишине прошло несколько минут, но ничего не менялось, хотя Соня стояла около этой преграды, разглядывая ее и не решаясь коснуться.
– Алекс, я не хотела обидеть… вышло грубо. Мне жаль. Слышите меня?
Слышал он или нет, но ответа не последовало, и Соню начала накрывать волна тревоги. За время своей работы в тайном мире она уже прекрасно изучила повадки темных, умела обращаться с вурдалаками, упырями, валькерами, знала все хитрости троллей и выходки фурий. Но раненый вампир, который отгородился стеной?
Воображение рисовало ужасные картины того, что могло с ним случиться, как, истекая кровью, он попытался снова встать и упал, и вся его нежить умерла вместе с ним…
Разум восставал против таких мыслей, ведь нежить убить нельзя, а вампирам не грозит смерть от ран, но кто знает, что могло случиться с тем, кто побывал на грани Тьмы и еле выбрался оттуда?
– Алекс Демидович, я-то ведь не вампир, чтобы нырнуть в янв и добраться до вас, – звала и уговаривала Соня, ходя взад-вперед вдоль стены. – Вы ранены… Хоть ответьте мне что-нибудь… а? Алекс, чертов ты эгоист, неужели не слышишь, как я здесь схожу с ума и боюсь за тебя?! – вдруг сдали нервы, и Соня попятилась, ожидая, что сейчас перед ней появится вторая стена нежити, третья…
Только ничего этого не произошло: едва она назвала Алекса на «ты», как преграда перед ней ожила, полыхнула красными огоньками и медленно расступилась, давая пройти.
Коридор был освещен заревом, и Соня шла среди мерцающего огня, стараясь не смотреть на стены и на потолок.
Раненый парень был на прежнем месте, и на его бледном лице промелькнуло странное выражение, будто радость или торжество, едва силуэт девушки появился в проеме двери.
– Не спится, волонтер Меркулова? – голос вампира прозвучал с легким ехидством.
Кровать скрипнула, когда Соня присела на самый краешек.
Удары сердца грохотом отдавались в ушах, Алекс казался нереальным, настолько бледным он был сейчас, а глаза пылали кострами.
Пальцы