Zа право жить. Ольга Сноу
и выскочила наружу. Танька хотела было бежать за ней, но мать не пустила. Котята, оставшись одни, жалобно замяукали, тыкаясь теплыми мордочками в руки детей.
Той ночью разрывы снарядов слились в сплошной непрекращающийся гул. Земля поминутно сотрясалась так, что уже привыкшие к обстрелам дети жались к матери и тихонько подвывали от страха.
Под утро вдруг наступила тишина. Услышав негромкое мяуканье и скрежет когтей, Танька приоткрыла тяжелую крышку и увидела Мурку. Перед ней лежали три дохлые мыши.
Мать посчитала это добрым знаком и разрешила детям выйти наружу.
Первым делом осмотрели дом. Конечно, он пострадал. Ударом снаряда снесло крышу и развалило печную трубу. Выбитые окна, в щепы разлетевшаяся дверь, выщербленные пулями глубокие раны на бревнах. Все это были тяжелые, но не катастрофические разрушения. Сарай был сметен прямым попаданием. От соседнего дома осталась только закопченная печь посреди пепелища. Глубокая воронка взрыла огород совсем близко от их укрытия. Мальчики нашли в ней запекшиеся картофелины.
Вдалеке послышался нарастающий скрежет и лязг. Отовсюду стали выбираться из своих укрытий соседи: до срока постаревшие женщины, рано повзрослевшие дети да несколько растерянных стариков. Все они нерешительно топтались посреди раскуроченной улицы, прислушиваясь и гадая. Мальчишки не выдержали и рванули вперед по улице, отмахиваясь от истошных криков матерей. Из-за поворота выкатилось железное вонючее чудище. Грозно выставленное вперед орудие еще дымилось, а из огромной башки высовывался мужик в шлеме.
– Твою ж мать! Уйди с дороги! Передавлю ж всех к ядреной фене! – заорал он.
– Наши! – будто одной грудью, выдохнули измученные люди.
Они выжили!
Отца семья дожидалась все в том же погребе. Он вернулся в начале 44-го. Пустой правый рукав гимнастерки был заправлен под ремень. Вместе с сыновьями и такими же, как он, демобилизовавшимися по ранению, калеками они переложили печную трубу, закрыли крышу. Со временем дом заулыбался стеклами окон и резными наличниками.
В благодарность за сохраненных детей отец одарил мать еще одним сыном…
Время шло, мальчишки подрастали и покидали родное гнездо, разлетаясь по разным сторонам большой страны. Они редко навещали стариков, занятые своими взрослыми неотложными делами. Рядом оставалась только Танька. Она выправилась, округлилась, где нужно, налилась робкой девичьей красотой. Нашлась пара и для нее, родились дети. Муж быстро осознал нехватку мужского населения после войны. Но всегда возвращался к своему «воробышку», винился, каялся, клялся, и через короткое время очередная соседка гордо вывешивала его стиранное исподнее в своем дворе…
На фронте муж пристрастился к боевым ста граммам, да и каждая новая пассия рада была угостить его самогоном или настоечкой. Однажды он замерз пьяный под чужим забором…
Один за другим ушли отец с матерью, оставив Таньку хозяйкой в доме.
Сыновья