Белград. Надя Алексеева
забрал нормальный?
– Не знаю, может, Дима унес наверх.
– Я лучше чайку, – Ане не хотелось дать понять, что дело не в бокале, а в дрянном сербском вине; кто знает, может, они и по вину местному, как по мясу, фанатеют. – Э-э-э, черного, обычного, попью.
Все прыснули. Руслан, незаметно подошедший сзади, обнял ее, как будто гордился ребенком, прочитавшим, очаровательно переврав, четверостишие.
– Пора с чайными шутками завязывать, уже не смешно, – сказала, отсмеявшись, Мара.
Оказалось, что в Сербии нет чая. Черный найдется разве что в центральном супермаркете. Кофеманы-сербы, когда болеют, пьют его: и то не чай, а травяной сбор.
– В ресторане, в дорогом, приносят пакетик заваренный. Да и кофе у них, мда, – Мара приткнула свой бокал в мойку, заставленную грязными кружками, и, глядя в экран телефона, задумчиво бросила: – Так, я домой.
– Погоди, такси зашерим.
Аня проследила за Русланом, когда он это говорил. Во взгляде не было ничего, кроме усталости. Мара была не в его вкусе.
В такси Мара уселась вперед, Аню в пуховике зажали с двух сторон Руслан и Андрей Иваныч.
– Куда ты накуталась? – Руслану в рот лез мех с ее капюшона.
– Избалованные вы какие-то все, ей-богу, – не унимался Андрей Иваныч. – Я в Приволжском жил. Не то что чая – на улицу страшно выйти, кругом перекопано, торчки на теплотрассах. А мошка́? Весь июнь в сетках, как пчеловоды. И ничего, год прожили, больше. Ребенка родили.
– От скуки, – хмыкнула Мара.
– Сколько ему? – спросила Аня.
Андрей Иваныч, при всей его суетливости, уже не казался ей таким уж пустым.
– Семь. Первый класс окончит там, потом сюда перевезу.
За окном плыли желтые фонари, низкие домики, черепичные крыши в лоскутьях мха, на указателях кириллицей и латиницей мелькало название района – «Земун». Кошка черной тенью шмыгнула под припаркованную машину.
– Я бы на твоем месте еще школы нормальные посмотрел, вроде в Белграде английская есть, – Руслан не отрывался от экрана телефона.
Клац-клац – характерный звук этих клавиш перебивал даже музыку в салоне.
В зеркале заднего вида она поймала сосредоточенный прищур таксиста. Наверное, его раздражает русская речь. «Какие мы, к чёрту, братья», – ответила мысленно тому амбалу из казино.
Вспомнила, как Руслан жаловался, что такси в Белграде не развито. Денег у людей не густо. У кого появляются, скорее свою машину покупают. Остальные автобусами ездят.
Прощаясь, Мара сказала, что лучшая английская школа – в ее районе, Дединье, и она там кого-то знает.
– Где это, Де-ди-нье? – спросила Аня дома, когда ложились спать.
– За рекой. Там посольства, особняки. Типа элитный район.
– Сходим туда завтра? Я сегодня ничего так и не увидела, кроме «Югославии».
Хотела рассказать про абсурд с обменом денег в казино. Пожаловаться. Но по лицу Руслана прочла: что-то не так.
– Мне с утра поработать надо, – Руслан замялся. – А вечером – да, вполне. Я и сам еще не гулял толком.