Я – ваши неприятности. Татьяна Полякова
Петровича так, точно ждал, что тот засмеется и скажет: «Шутка», но не дождался и кивнул:
– Конечно, а можно узнать зачем?
Владимир Петрович хихикнул с некоторым ехидством.
– Да вот, задумали они авантюру. Довольно сомнительную, ежели честно. Но чем черт не шутит. Видишь ли, – доверительно понизил он голос, – Лике понравился один мужчина, и она хочет произвести впечатление…
– Моей машиной? – засмеялся Илья. – Это шутка. Зачем такой женщине машина? Достаточно просто войти и сказать: а вот и я.
– Я намерена произвести сокрушительное впечатление, – разозлилась я. – Ваша машина плюс мои небесные черты…
– А это стремление никак не связано с неприятностями Серафимы Павловны? – спросил Тарханов.
– О моих неприятностях, кажется, знает весь город, – заметила тетушка.
– Слухами земля полнится, – в тон ей ответил Илья Сергеевич.
Серафима продолжала взирать на него неодобрительно. Чем Тарханов ей так досадил, было непонятно. Вполне симпатичный мужчина тридцати пяти лет, конечно, в нем были кое-какие изъяны, например, неуместная дотошность, но в целом он производил впечатление положительного человека, твердо стоящего на ногах. Меня всегда тянуло к положительным. А Серафиму почему-то нет. Странно, вроде бы росли мы вместе…
Илья Сергеевич перестал улыбаться и сказал вполне серьезно:
– Серафима Павловна, я с радостью вам помогу, я имею в виду…
– Не трудитесь, я сообразительная. Мне нужна машина на пару часов.
– Так все-таки вам?
– Я принимаю близко к сердцу дела моей племянницы.
Ловко. Выходит, я во всем виновата? Мы стали пить кофе и есть пирожные. От пирожных Серафима подобрела, разговор пошел непринужденный, я бы сказала, дружеский. Так как говорить особо было не о чем, говорили обо мне: кто я, откуда, чем занимаюсь, в каких спектаклях занята. Все остались довольны. Когда обо мне все было сказано, Илья Сергеевич позвонил по телефону и вызвал шофера, чтобы дать ему необходимые инструкции на завтрашний день. Через несколько минут, постучав, в кабинет вошел молодой человек. Увидев его, мы обалдели и некоторое время взирали, приоткрыв рты. Шофер по имени Саша был высоким плечистым негром, причем самым что ни на есть настоящим: шоколадным, курчавым и белозубым. Одет он был в ярко-зеленые штаны и желтую футболку. Я представила его в униформе, в фуражке с лакированным козырьком и под ложечкой засосало – ничего лучше и в Голливуде не найти. Изъяснялся негр Саша на прекрасном русском и в отличие от хозяина дефектами речи не страдал. Он ушел, а мы продолжали пребывать в трансе. Видя, что скоро мы не отойдем, Илья Сергеевич счел нужным прояснить ситуацию. История не блистала оригинальностью: мать Саши встретила студента местного политехнического института, прибывшего с Африканского континента. Любовь прошла, а память о ней жила уже двадцать пять лет. Саша носил фамилию Матвеев, отчество Антонович, Африку в глаза не видывал и вообще по всем статьям являлся русским человеком. Так что глаза таращить и рты открывать было совершенно необязательно.
Съев все пирожные, мы покинули белоснежный офис, чувствуя, что нам