Возвращение. Василиса Романова
я вышла от вас… тяжёлого пациента привезли, пришлось до поздней ночи с ним сидеть. – Оправдывалась девушка. А мне стало неловко из-за своего поведения. В самом деле: Лада здесь трудится, и я у неё не одна такая. Зато наверняка, самая требовательная.
– Простите, я не подумала, – почти шёпотом проговорила я.
– Да что вы. Это я вас обнадежила, и не исполнила обещанное.
– И что с тем тяжёлым пациентом?
– Ничего… умер вчера, – печально сказала Лада.
– Ой…
– Чего уж теперь. Его было не спасти, я старалась больше его страдания облегчить. И Господь забрал его. – Лада немного помолчала и добавила: – И хоть знала, что не жилец, но всё равно плакала потом. Шла домой и плакала… а я здесь рядом живу. Ещё луна вчера такая круглая и грустная была, будто знала, что душа к Богу полетела, и дорогу ей освещала.
– Да, пути Господни неисповедимы…
– У каждого – свой путь, каждый проживёт, сколько ему отмерено. Вот у вас другой путь, вам ещё много дел сделать нужно, потому вы и живёте, и на поправку идёте.
– Вы так считаете?
– Я уверена! У вас светлое будущее, потому что вы сами светлый и добрый человек – это сразу видно.
– Какая вы чудная, – я посмотрела в огромные синие Ладины глаза и улыбнулась.
– Это почему? – не то смутилась, не то обиделась девушка.
– Откуда же вы такая? Просто ангел – не иначе.
– Скажете тоже, – щёки сиделки зарделись.
– Любой, кто хоть минуту с вами общался, это подтвердит. Вы – чудо расчудесное. И кто у вас родители?
– Ой, мама моя умерла несколько лет назад. Она меня очень любила и баловала. – Лада тяжело вздохнула. – Её не хватает. Она болела очень, и меня тётушка двоюродная к себе забрала, чтобы я тоже эту болезнь не подхватила и не умерла. Так я и живу с тётушкой, вернее, теперь она со мной… Я даже не успела с мамой попрощаться, меня не пустили, а её в закрытом гробу хоронили. Уж не знаю, какая зараза с ней приключилась.
На глаза девушки навернулись слёзы.
– Не плачьте. Маму не вернуть уже. Уверена, она была замечательным человеком, раз такую добрую, отзывчивую дочь воспитала. – Попыталась я подбодрить Ладу.
– Она была самой лучшей! – Лада смахнула слезинки рукой. – А теперь вот и тётушка заболела. А она – единственный родной человек, который у меня остался. В лечебницу она ехать отказалась, приглашали к ней доктора – и его она видеть не захотела. Только меня к себе подпускает, всё боится, что её отравит кто-нибудь чужой. Я за ней и смотрю, и сюда пошла – опыта набраться, потому как, совсем не знала, как за такими больными ухаживать. Теперь вот немного научилась. И здесь работаю, и бегаю к тётушке несколько раз в день, боюсь не укараулить…
– Сколько же тебе лет, девочка моя?
– Несколько дней назад девятнадцать исполнилось.
– И как же тебя допустили до такой работы? Это же…
– Меня не хотели пускать, но рабочих рук не хватает, а это не самая лучшая работа в мире. Не для каждого она. Сестёр особенно не хватает. Владислав Иванович