Человек в окне. Лара Полярная
пожала плечами. – Мы в своей профессии предпочитаем не полагаться на интуицию, поэтому, конечно, лучше собрать улики, поискать информацию. Я тоже подумаю, поищу такие цветы, как ты описываешь, узнаю, что они символизируют. Хорошо? Что касается того человека, здесь помочь не смогу, но попробуй поговорить с соседями, возможно, его кто-то знает? Может быть, это какой-то безобидный сумасшедший, живущий у вас в поселке?
Мысль про местного сумасшедшего показалась достаточно здравой, и я даже удивилась, что самой мне это не пришло в голову! Все-таки, моя сестра очень умная! Поэтому я окончательно успокоилась и была спокойна ровно до следующего утра, когда, открыв дверь спозаранку и пребывая в отличном настроении, снова увидела белый цветок у себя на пороге. И тут я окончательно поняла, что кто-то решил взяться за меня всерьез. Он не намерен отступать и хочет довести дело до конца, каким бы оно ни было. Незнакомец явно стремится к какой-то цели. К цели мне неизвестной. В растерянности я смотрела на белый цветок, лежащий у моих ног. Не знала, стоит ли его поднимать. Как знать, если оставлю его на пороге, это будет каким-то знаком? Скажет ночному визитеру, что я не хочу знакомства с ним? Но цветок, лежавший на холодных каменных ступенях, казался таким беззащитным, что я, против воли, наклонилась и подняла его. Теперь в моей вазе было два цветка. Меня не смущало, что их четное количество, знала, что вскорости появится третий. Теперь я была в этом уверена.
К счастью, в тот день зашла Сельма. Турчанка, хозяйка дома, в котором я жила. Обычно я не очень любила ее визиты, потому что Сельма придирчиво оглядывала все вокруг, только что не заглядывала под кровать, а заодно могла спросить меня о чем-то очень личном. О чем-то, что совсем ее не касалось. Например, почему я живу здесь, в чужой стране одна, где моя семья, почему у меня нет жениха в России и почему я не пытаюсь ни с кем встречаться здесь. Возможно, она думала, что если начну с кем-то встречаться, то буду приводить постороннего мужчину в дом, который принадлежит ей. Но я никого не приводила. Еще Сельма все время подозревала, что я что-то сломаю или потеряю. Обычно я старалась избежать встречи с ней, насколько это было возможно, хотя удавалось, конечно, не всегда: нельзя прятаться от квартирной хозяйки постоянно. Но в этот раз я была искренне рада ее визиту, кажется, она даже удивилась, заметив мое сияющее лицо. Когда Сельма окончила свой допрос и досмотр, я осторожно спросила:
– Сельма, скажите, как вам кажется, может ли кто-то пробраться ночью в дом или во двор?
– Почему ты спрашиваешь? – она удивленно подняла на меня глаза. – Здесь очень спокойно, не волнуйся. И забор высокий, там есть замок. Ты же закрываешь его? Он надежный.
Сельма была еще достаточно красивой, но уже немолодой турчанкой, чуть полноватой, крупной, она носила длинные, в пол, платья и такие же длинные черные волосы, волнистые, густые, носила их распущенными, не убирала, они доходили почти до талии. Не знаю, можно ли носить такие волосы в ее возрасте, но мне кажется, ей шло и вполне вписывалось в ее образ, как и яркие клипсы