Надир. Августа Басманова
ла признана всем научным сообществом лидером своего поколения. Тоня, поздравляю вас. Расскажите о своих ощущениях и дальнейших планах.
– Благодарю. Я искренне рада, что смогла приблизить человечество к разгадке тайн Вселенной, и горжусь получением столь престижной премии. Мы с NASA[1]уже планируем работу по этому профилю и собрали команду пилотов и исследователей, которые приступили к тренировкам.
А дальше произошло что-то совершенно неожиданное:
– Октавиан, дорогой, ты видишь? Я получила Нобелевскую премию, так что теперь ты точно должен жениться на мне!
– Опять она… – Кроуфорд сидел со смешанным выражением лица в столовой тренировочного комплекса. – Обогнала меня, чёрт побери!
Только что любовь всей жизни сделала тебе предложение, которое услышал весь мир. Твоя реакция? Вот и Октавиану тоже хотелось стукнуть и расцеловать Тоню одновременно. Ладно, последнее сделать хотелось почти всегда, но в этот момент желание резко усилилось. На фоне слышались возгласы пилотов, взволнованный голос журналистки вперемешку с «дорогой» от сами-знаете-кого, чей-то вскрик (Октавиан ставит сто баксов, что это был Эрик) и поздравления рядом с Кроуфордом. Вот только с чем поздравляли? С тем, что Тоня успела сделать предложение раньше самого Октавиана на десять, твою мать, часов? Или учёная просчитала всё заранее? А ведь так наверняка и было. Засранка.
Октавиан сильнее сжал коробочку с кольцами, с которой не расставался последние две недели, и с волнением вздохнул.
***
– Дорогой, может, ты не полетишь? У меня плохое предчувствие, – привычно игривый тон Хван, которая уже два года как Кроуфорд, сменился на серьёзный.
Отвратительно холодный, немного скрипящий голос, тяжёлый взгляд и скользящие по смуглому лицу Октавиана длинные пальцы – сегодня Тоня какая-то другая. Кажется, что она действительно переживает, но ведь всё всегда проходит хорошо, верно? На счету у Октавиана огромное количество вылетов, но в этот раз что-то было не так. Интуиция никогда не обманывала Тоню. На невыспавшемся лице учёной беспокойство расцветало всё ярче и ярче. Настолько, что сам Октавиан расхотел участвовать в миссии. Летать вообще было страшно, но хриплый голос и неловкие движения жены пугали ещё больше.
Прикоснувшись к щеке девушки, космонавт поцеловал её слишком мягко, слишком интимно, слишком…для пряток за несколько минут до старта. Даже если команде предстояло прыгнуть в кротовую нору – никто из космонавтов не боялся рисков. Одно но – никто из людей на тот конец кротовой норы не отправлялся и уж тем более не возвращался.
– Послушай сюда, Тоня, – начал Октавиан, впиваясь в жену взглядом, – я вернусь, и мы вместе поедем, куда ты захочешь, и будем делать всё, что ты захочешь. Ты поняла?
Ответа не последовало. Было даже удивительно видеть обычно самодовольную, болтливую и флиртующую учёную настолько растерянной: с таким выражением лица она провожала в последний путь отца полтора года назад. Космонавту хотелось взять и отменить всё, едва он увидел мертвенную пустоту карих глаз. Октавиан хотел, верно, но было уже слишком поздно что-то менять – долг зовёт.
– Дор… – договорить Тоня не могла – в горле застрял ком.
– Кроуфорд, мать твою, Тоня – Октавиан впервые так звал свою жену. Из-за чего последняя чуть ли не подпрыгнула от удивления. – Я вернусь. Обещаю.
– Мы отправимся в Диснейленд, а потом устроим кругосветное путешествие по самым крутым аттракционам, – заскулила тридцатилетняя учёная, вешаясь на капитана корабля, – А затем я устрою тебе аттракционы в постели, дорогой.
– Передай что-нибудь тяжёлое, – прохрипел Октавиан.
– Зачем? – С каждым мигом лицо учёной всё больше и больше походило на посмертную маску, несмотря на попытки Кроуфорда успокоить жену.
– Ты всё прекрасно понимаешь! Ты неисправима! – космонавт шутливо растрепал идеальную укладку любимой жены. Он тожё всё понимал.
– До старта пять минут, – противный механический голос резнул по ушам Октавиана, а жалостливый взгляд Тони – по сердцу.
– Не уходи, – тихо проговорила она, хватаясь за костюм мужа, но тот лишь бросил:
– Пакуй чемоданы, не успеешь опомниться, а мы уже поедем в этот твой Диснейленд.
Космонавт подхватил шлем с металлической тумбы и, смазанно поцеловав девушку, направился к кораблю.
***
– Только они могут бесстрашно смотреть во тьму Вселенной… – опять началось, твою налево.
– Команда отважных космонавтов… – Джереми подхватил очередной приступ «героизма» Фреда.
– Октавиан Кроуфорд, Эстер Брукнер, Фредерик Шоу, – два старинных друга переглянулись и хихикнули над собой же.
– Джереми Фейнман, Эрик Вайсмюллер и Эсперанса Кастилья! – последняя со взглядом «чёрт, опять терпеть этих идиотов всю миссию» закрыла люк космического корабля и чисто случайно (но Эсперанса ставила всё золото мира, что эти придурки оставили место намеренно) села между парнями, которые уже во всю капали ей на мозги.
«И