Девочка и смерть. Рита Лурье
и позвать на помощь, подоспевшую, к несчастью, слишком поздно. Дядя Клиффорд сам сказал это полиции. Неизвестно, верил ли он хоть немного в собственную сказку. Присцилла только молчала, впав в странное оцепенение. Ее лицо казалось маской, по которой одна за другой стекали беззвучные слезы. Она с нездоровым энтузиазмом и воодушевлением взялась за организацию похорон.
Лес прочесывали несколько дней, но никакого волка так и не нашли. После звонка полицейского, отчитавшегося об окончании поисковой операции, взрыв, назревавший в звенящей от напряжения тишине дома, все-таки произошел. Майлз, конечно же, не принял версию событий, поведанную Лорейн. Но до этого момента он кое-как, но держал себя в руках. Он швырнул в стену уродливую статуэтку тропической птицы, и осколки керамики рассыпались разноцветным дождем.
– Это она во всем виновата! – орал он, указывая в сторону Лорейн. – Эта маленькая шлюха! Вы еще не поняли? Она специально подлизывалась к Тайлеру, чтобы он уговорил вас оставить ее здесь! Ей не место среди нас!
– Майлз, – устало вздохнул Клиффорд, – нам всем тяжело.
– Мне нужно позвонить, чтобы побыстрее доставили цветы для похорон, – выпалила тетя Присцилла и, став белее мела, выскочила из столовой.
Майлз выругался себе под нос и вышел следом за ней, на ходу извлекая из кармана пачку сигарет. Дядя проводил их безразличным взглядом и повернулся к племяннице.
– Лорейн, – обратился он к Лорейн, – я считаю, что тебе не стоит ехать с нами на похороны.
Лорейн и так не очень-то стремилась туда, потому, оказавшись избавленной от присутствия на этом безрадостном мероприятии, выдохнула с облегчением. Она смиренно опустила взгляд и сказала:
– Хорошо.
Со дня похорон она практически перестала выходить из отведенной ей комнаты, избегая не только семейных приемов пищи, окрашенных темными тонами траура, но и любых возможных столкновений с домочадцами. Дворецкий оставлял ей еду под дверью, но, по большей части, Лорейн не притрагивалась к пище. В ее спальне, задумывавшейся как гостевая, имелся свой небольшой санузел, так что, имея пропитание, она была избавлена от необходимости покидать свое укрытие. Сама комната, к слову, была крайне безобразна собой и искусственной позолотой на мебели, обилием зеркал и репродукций напоминала номер в дешевом придорожном отеле. Лорейн каждый раз вздрагивала, натыкаясь взглядом на свои бесчисленные отражения, потому первым делом сняла все зеркала, что не были привинчены к стенам, и собрала в углу комнаты, составив лицом к стене.
В наследство от Тайлера ей остались книги: несколько школьных учебников и кое-что из художественной литературы по программе старших классов. Немного, но хоть что-то. Увы, Лорейн никак не могла сосредоточиться, вынужденная по несколько раз перечитывать один и тот же абзац, и все равно не улавливала даже крупицы смысла. Телевизор ей смотреть не хотелось. По большей части она просто сидела на кровати, обняв колени руками, или