Повелитель дольменов. Алексей Чеслов
менее всего. Он чертыхнулся и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, начал опускаться под землю.
− Надо же, − бубнил он себе под нос, − у них в водоканале, видите ли, все на больничном. Они типа по старому знакомству попросили Валентина Сергеевича выделить одного человечка для планового обхода этой ветки коллектора. Даю сто очков вперед, что сюда годами никто не залазил. Это же очевидно: нашли крайнего.
Он достиг бетонного пола и включил массивный фонарь, висевший на его плече. Поправив сумку с инструментами, с которой никогда не расставался на службе, неспешно перебирая кирзовыми сапогами, пошел по узкому проходу с низким потолком. При этом он рыскал лучом фонаря, облизывая светом задвижки и затянутые фланцы, проверяя надежность их конструкции и соединений.
− В следующий раз Валентин Сергеевич пусть сам по доброте своей душевной и лезет в эту вонючую могилу, − продолжал разговор с самим собой Илья Ильич, − тоже мне благодетель. Я-то от работы никогда не отлынивал, просто каждый должен заниматься своим делом, а иначе настанет всюду беспредельный бардак.
Но несмотря на несогласие со сложившейся ситуацией, человеком он был ответственным. Поэтому каждый сантиметр водопровода осматривался очень пристально.
− Завтра Анечка должна правнучку привезти нянькаться, − «сменил пластинку» Илья Ильич. От этих слов потеплело на сердце, и он заулыбался. − А вроде недавно еще саму Анечку таскал на руках, радуясь появлению долгожданной внучки. И вот она уже взрослая девушка и замуж вышла, и тоже стала мамой. Благодать это Божья, не иначе, до таких седин дожить и увидеть правнучку. Вот теперь поживу еще немного, поработаю, а там, глядишь, на ее свадьбе еще и рюмочку пропущу. Вот она, жизнь, какая штука чудная!
Слева что-то пошевелилось, и Илья Ильич резко направил туда луч фонаря. Из-за разорванной изоляции на одной из водопроводных труб выглядывали две мышиные мордочки. Старый слесарь-сантехник улыбнулся в седые усы и, расстегнув сумку, достал парочку сухарей с изюмом. Оставив их на соседней трубе, он проследовал далее.
– Вот же как устроена эта самая штука жизнь, − размышлял вслух он, − вроде бы нет возможности здесь существовать, а всё равно под землей и без солнечного света есть она – жизнь. И на дне самого глубокого озера, и на вершине самой высокой горы она есть. Чудно!
Осилив последний поворот и сверившись с картой, он понял, что до выхода в следующей точке контроля осталось пройти не более пятидесяти метров. Неожиданно за углом под трубами вновь что-то зашевелилось. Илья Ильич не торопился светить, а сразу полез в сумку за сухарями. Как вдруг это что-то начало странным образом всхлипывать и мычать. Старый слесарь напрягся, сделав несколько шагов назад. Из-под трубы завыли еще сильнее.
− Да чтоб тебя черти взяли! − выругался старик и вспомнил про фонарь. В его луче появилось поднимающееся из тьмы старое клетчатое одеяло. Оно ходило ходуном и издавало странные звуки. Илья Ильич подкрался к неизвестному объекту и уверенным движением отбросил одеяло в сторону. И