Пират. Владимир Александрович Сединкин
подумал я, чувствуя, как волосы на затылке встали дыбом, а ладони вспотели. Интуиция моя прямо кричала, что сейчас что-то будет.
Знакомая нам уже официантка в этот момент как раз поставила на стол последнюю тарелочку с закусками, вежливо мне улыбнувшись.
– Да вот он! – закричал худой байкер, похожий на глиста, тыча в меня пальцем. – Видишь, Танька ему лыбится!
Брюнетка гневно сдвинула брови, уперев кулачки в бока, и метнула раздражённый взгляд в Краснобородого. Даже фиолетовыми туфелькой об пол стукнула. Правда, внимания на неё всё равно никто не обратил.
Всё-таки алкоголь – это вред, чтобы не говорили. Пьяные грубияны – а перегаром от них разило так, что глаза щипать стало – рванули на нас прямо с порога. Не разобравшись, не попытавшись поговорить…
Их было больше, но нам было не привыкать. Куда этим задирам, пусть и поднаторевшим в уличных драках, до солдат имперской армии. Против срочников, они ещё возможно бы, имея преимущество в количестве, продержались бы, но одержать победу над нами…
Краснобородый успел только протянуть руки к моей шее. Схватив его за протянутую клешню, я перебросил байкера через себя, добив ударом кулака в челюсть. Бежавшего за ним Глиста с ножом-бабочкой в руке, я остановил прямым ударом ноги в голову отчего тот рухнул как подкошенный на пол.
Две дюжины против десятка. Бой закипел вокруг меня, но ребята работали тройками прикрывая друг другу спину. Как на учениях. Розочки, сделанные из бутылок, ножи, ножки стульев и другая мебель, кастеты, обрывки цепей – нашим противникам не помогли.
В мою тройку вошли: суровый Бутерус буквально избивавший бедняг, кидавшихся на него, используя окружающие предметы, и ефрейтор Баранов, быстро выстреливающий левой-правой, как пулемёт.
Где-то музыкально кричала певица, ругающаяся матом словно капитан дальнего плавания, бармен, хлопнув дверью, выбежал наружу.
Короткие мощные удары, старое доброе боевое самбо, хруст сломанных костей и челюстей, горсточка выбитых зубов, брызги слюней и крови – всё это атмосферно наполнило Красный сектор, и победа наша была уже не за горами, когда от дверей раздалось разочаровывающее, но немного отрезвляющее (да не нас, не нас): «Милиция!»
* * *
– Поручик, ну что за херня? – глядя на меня умными карими глазами, под которыми темнели мешки, произнёс майор Галиуллин. – Ну ладно бы в Жёлтой разодрались из-за стриптизёрш или в Бордовой из-за денег, но тут то зачем? Сюда же люди отдохнуть душой приходят, подумать о судьбах мира! Чего вы мне статистику портите?
– Мы не специально, командир, – посмотрев на содранную на кулаке кожу, я подумал, что надо бы чем-то обработать руку, а то вдруг эти болваны зубы не чистят.
– Вы знаете, когда тут была последняя потасовка? – вздохнул милиционер
– Нет, конечно.
– Двенадцать лет назад! Я ещё зелёным летёхой был, – огорчённо помотал головой Галиуллин. – Извините, поручик, но вынужден сообщить об этом вашему непосредственному начальнику.
* * *
Увольнительная