Пират. Владимир Александрович Сединкин
у нас звали Сергея Петровича, с недовольной миной на лице медленно поднялся со своего места, и, пожевав губами, начал инструктаж:
– Основное скопление сепаратистов отмечено в Сигтуну – официальной столице планеты. По данным разведки и муниципальной гвардии нас ожидает слабое сопротивление. 4 балла из 10. Двести пятьдесят – триста человек максимум, вооружены устаревшим, выведенным из обращения в армейских частях стрелковым оружием, которое малоэффективно против нас. ПВО на Готлибе запрещено мораторием. Боевой техники у восставших нет, однако, нельзя исключать возможность, что им удалось захватить гараж муниципальной гвардии. В этом случае мы столкнёмся со старыми моделями лёгких шагоходов и бронетранспортёров, вооружённых пулемётами и мелкокалиберными пушками…
* * *
– Да чего там ныть! – бодро заявил мой ротный, ударившись при болтанке шлемом об стенку корабля. – Прилетим, раз-два и готово! Детский сад!
– Я смотрю, ты в настроении? – спросил Дугин Берестова, вцепившись в блокирующую рамку при очередном пространственном прыжке, когда на мгновение мы все перестали понимать, где, находится пол, а где потолок.
– А что не так? – удивился капитан. – Давно пора косточки размять, Дима. Или ты не согласен?
– Согласен-согласен, но всё равно мне это не нравится. В прошлый раз местные люто сопротивлялись.
– А толку?
Очередная волна тошноты, дыхательная гимнастика, и новые воспоминания.
* * *
БШУ-4 в отличии от своих предшественников вообще никаких смотровых щелей не имел. Видели через него исключительно посредством сканеров, располагающихся на шлеме. Только в отличии от глаз сканеры эти показывали картинку в триста шестьдесят градусов, которую искусственный интеллект в свою очередь и выводил на виртуальный дисплей перед глазами. Приноровиться, конечно, придётся. Впрочем, я со своими солдатами предварительное тестирование на полигоне уже проходил.
– Ну и страхолюдина, господин поручик, – рассмеялся Побретухин, напяливая на себя шлем. – А как его хоть называть-то? Ну если без скучных букв?
– Не придумали ещё прозвище. Только протестировали, – ответил я, прохаживаясь вдоль строя своих подчинённых, побрякивающих снаряжением и оружием.
Шестнадцать человек плюс командир, то есть я – поручик Корсаков Виталий Константинович, и прапорщик Бутерус – единственный из нас «понюхавший пороху». Это, конечно, только так говорят, никакого пороха в патронах давно нет. Вот и мы вооружены импульсными штурмовыми винтовками «Дрозд».
– Это дело! – сразу заявил мой заместитель, похлопав себя ладонью в перчатке по макушке шлема и покрутив головой в разные стороны, – Значит, мы и обзовём.
– Алескеров? Ты помнишь о чём мы с тобой беседовали? – спросил я черноглазого, смуглого крепыша, застёгивающего панцирь «Покрова», являющегося средней бронёй класса А4.
– Так точно, господин поручик! Точно выполнять распоряжения командиров и… запасной аккумулятор – вот