Секундант Его Императорского Величества. Владимир Аваков
Искусствоведы отмечали байронизм Пушкина в работе Кипренского и одухотворённость поэта у Тропинина, современный же был корректен во всём, но на свои портретные изображения не походил. Олег Петрович предположил, что таким Пушкина видели его создатели – владельцы производства. Замыслу Гребнева это не мешало: по бакенбардам понятно, кто изображён, а знавших поэта лично сегодня нет.
Поставив бюсты на стол на небольшом расстоянии друг от друга, он удовлетворился. Скульптурные изображения великих людей характеризовали владельца кабинета мыслящим по-государственному, образованным и культурным человеком – Гребнев рассчитывал на такое впечатление. Иногда он шутливо обращался к бюстам с вопросами, что смешило работников КПП – вроде как директор разговаривал с самим императором или поэтом.
На стене, дальней от директорского стола Гребнева, висела небольшая цветная портретная фотография президента страны – такие тоже продаются в книжных магазинах. Лицо президента улыбалось и располагало к доверию, взгляд его был направлен вперёд. Посетитель не замечал фотографию, когда входил, потому что она оказывалась у него за спиной. Портрет бросался в глаза при выходе из кабинета. Увидев его, некоторые из посетителей начинали вспоминать, не слишком ли много они наболтали во время разговора. Гребнев осознанно поместил президентский портрет не на видном месте. Он считал, что не состоит на государственной службе и не имеет цели бессодержательно демонстрировать принадлежность к вертикали государственной власти. Президента уважал. С органами власти и управления работал с удовольствием, полагая, что и сам делает что-то нужное для страны.
Гребнев оживил монитор компьютера – на экране высветилась лента новостей – и стал просматривать краткие заголовки, уделяя внимание нужному. Он привык следить за информационными сообщениями о событиях, поскольку работа требовала оперативно знать о происходящем в стране и за её границами.
Новости больше относились к наступавшим праздникам, чем к деловой или политической жизни. Прочитав несколько сообщений, в том числе выделенных жирным шрифтом как важные, Гребнев понял, что дела и политика в этом году закончились, по стране разъезжал в санях Дед Мороз и шагал маленький, но Новый год.
Сообщение, что бывший премьер-министр Франции вышел из состава совета директоров крупной отечественной нефтехимической компании, под конец года излагалось читателям как история из жизни пенсионеров. Гребнев удивился, что иностранец продержался долго. Он подумал, что, приглашая управленца международного класса, страна поступает расчётливо или благодарно, вознаграждая его за прошлые дела. «Как бывает, – размышлял Олег Петрович, – изменившиеся обстоятельства делают нецелесообразным дальнейшее сотрудничество, и проект закрывается. Бывший премьер-министр… Здесь дела серьёзные… и обстоятельства, вероятно не в сфере текущих международных отношений, на что-то намекают». Он поморщился.