Секундант Его Императорского Величества. Владимир Аваков
в надежде найти сигнальные метки или приоритеты смыслов или что-нибудь, что даст подсказку направления «куда грести».
Олег Петрович посмотрел на присланные ему два листа. Ему захотелось помыслить о задании с другого ракурса и уловить намёк, какова цель этого замысла. «Зачем знать, – рассуждал Гребнев, – о чём думает средний россиянин, если слышит имя поэта позапрошлого века, что знают граждане о наследии Пушкина и как сегодня это можно использовать? Какое отношение к действительности имеет фигура поэта XIX века кроме того, что его произведения дети читают в школе? Какие проекты государственного строительства могут рассматриваться и в чём их нужда в Пушкине? Положим, наступающий через несколько часов год знаменателен тем, что шестого июня исполнится двести двадцать пять лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина – великого русского поэта, большая дата, и новостью это не является. Подготовка к событию проводится комитетом, образованным указом президента страны два года назад. Государственная программа мероприятий по чествованию памяти поэта разработана. Не слышно, чтобы кто-то обращал внимание на недочёты плана. О подготовке крупной акции, связанной с Пушкиным, не заявлялось. Может, запрашиваемые материалы собираются использовать во время весенних кампаний? Поздновато для старта, но мало ли кто и что собирается сделать. В любом случае Сергей Сергеевич знает, какие вопросы задавать и что хочет выяснить. Придёт время, и мы узнаем».
Размышления привели к тому, что Гребнев вспомнил о словах, которые были записаны на бумаге, лежавшей в его столе. Он достал из ящика канцелярскую папку, развязал на ней завязки и вынул стопку листов с текстом. Просмотрев их, Гребнев извлёк один, остальные положил обратно в папку, оставив её перед собой.
На листе в руках Гребнев прочитал: «На Пушкине оборвались все вопросы <…> Зачем, к чему была его поэзия? Какое новое направленье мысленному миру дал Пушкин? Что сказал он нужное своему веку? <…> Произвёл ли влиянье на других хотя личностью собственного характера, гениальными заблуждениями <…> Зачем он дан был миру и что доказал собою?» Это была цитата из книги Н. В. Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», вышедшей в свет в 1847 году. Высказывание известное, встречалось в работах пушкиноведов и исследователей литературы. Гребневу довелось просматривать материалы, в которых на вопросы Гоголя давались ответы, и Олег Петрович знал, что пушкинисты свои труды не закончили.
Перечитав в очередной раз известные строчки, Гребнев подумал, что концептуальные вопросы, поставленные Гоголем, требуют масштабных, нетривиальных ответов. Ограничиться признанием за Пушкиным выдающейся роли создателя современного русского языка – ответ не по теме, у Гоголя явно не об этом. Тогда о чём? «Мне, что ли, ответ давать? – подумал Гребнев. – За что такая честь? По заданию министерства я в установленных рамках являюсь консультантом на съёмках художественного кинофильма о последних днях жизни