Секундант Его Императорского Величества. Владимир Аваков
и изучением официального заключения об обстоятельствах дуэли, то есть задокументированного мнения государства по вопросу, как погиб Пушкин. Гребнев не столько разбирался в последовательности дуэльных событий, сколько хотел понять, как государство описывает дуэль, её причины и мотивы поступков людей, причастных к поединку. Для этого требовалось избрать источник сведений.
Подспорьем в работе могли послужить оценки дуэли, высказанные высшими должностными лицами, например министром культуры, в публичных выступлениях или статьях. Полностью полагаться на них Гребнев не стал бы, потому что отказываются от своих слов легко и неизвестно, как следующий преемник по должности посмотрит на мнение предшественника. Но после проверки выяснилось, что ни министр, ни другие высшие чиновники по этому вопросу не высказывались. Помощники принесли справку, где значилось, что «на государственном уровне первым поэтом России Пушкина “назначил” И. В. Сталин». В передовице газеты «Правда» 17 декабря 1935 года говорится, что Пушкин – создатель русского литературного языка, а этот язык стал достоянием миллионов трудящихся, и через любовь к Пушкину будет правильно воспитываться советская молодёжь. В июне 1950 года Сталин в работе «Марксизм и вопросы языкознания» указал, что «современный русский язык по своей структуре мало чем отличается от языка Пушкина». Гребнев всё обозначенное запомнил, но к делу, которым он занимался, это не относилось.
Сориентировавшись в наличии официальных документов и узнав мнение некоторых знакомых, Гребнев решил получить представление о том, как государство видит событие дуэли, посредством ознакомления с материалами расследования и суда над её участниками. Кроме судебного дела, иных официальных письменных материалов по рассмотрению на государственном уровне дуэльного поединка Пушкина и Дантеса не существовало. Конечно, изучая судебное дело не с процессуальными целями, можно по-разному истолковывать его результаты из-за особой формы и содержания документов. Однако имелись и плюсы: наличие письменных подлинников давало возможность при необходимости предъявить их для собственного оправдания, а уголовно-процессуальная и судебная специфики обеспечивали то, что факты установлены и разложены в документах по определённым правилам и порядку.
Гребнев принял во внимание, что за прошедшие почти двести лет со дня дуэли и более ста лет с момента первой полной публикации военно-судного дела, произведённой в октябре 1899 года, государство ни разу не подвергало сомнениям истинность обстоятельств дуэли и выводов, изложенных в официальном расследовании. «Из этого и следует исходить», – решил он. Вековая незыблемость описания, почему и как застрелен Пушкин, с одной стороны, упрощала исследование, но с другой – вызывала вопрос: не устарели ли выводы и оценки суда? «Вот и проверим», – заключил Гребнев.
При изучении материалов дела Гребнев решил не опираться на мнения профильных специалистов и пушкинистов,