Лабиринты. L Miro
тем страшнее мне становилось – что сейчас будет происходить? Что за прах? Для чего? О, Боже! Так просто не бывает!..
Масло в огонь своим скрипучим голосом как всегда подлил мой «надзиратель»:
– Вы все запомнили, Госпожа? С Вами что-то сегодня явно не так. Господин велел и мне выучить всю последовательность действий, но я надеюсь, это не понадобится. Сначала Господин умертвит свою плоть в могиле, что находится справа от нас, затем он будет засыпан землей, а в могиле, что находится слева, его перевоплощенная душа возродится вновь, но уже в другом обличии, и вот тут Ваша очередь вступать, Госпожа: глядя на душу через зеркало, и только через него, как уточнил мне Господин, вы должны будете указать ей тело для переселения – это должен сделать только человек, которого душа любит, а иначе случится беда. …
По мере того, как я слушала этот размеренный рассказ, который карлик словно проговаривал шепотом для себя, я начинала осознавать весь ужас происходящего. Что бы сейчас ни случилось, я должна была остаться в живых и поскорее придумать, как отсюда выбраться.
– … После этого могила этой души будет засыпана землей, поверх которой должен быть развеян прах отца Господина – так приказала Провидица, а тело, вновь обретшее душу, должно будет испить воды, которая настаивалась на этом прахе, чтобы завершить ритуал перевоплощения. И Господин уточнил, что если что-то пойдет не так, то…
– Хватит тебе бубнить уже! – я просто не могла уже слушать это все. – Я в курсе всего этого, разве ты не знаешь?!
Когда прислужник обернулся, в его глазах было легко прочитать, что он все про меня понял и старается облегчить мне участь, помочь мне исполнить нечто ужасное, дабы я не наделала глупостей. Хотя, куда еще хуже?
И вот все началось. Из ниоткуда послышался гул, который все нарастал и нарастал. Потом я поняла, что все рабочие в один голос вдруг загудели, создавая, видимо, атмосферу, подходящую для ритуала. Антуан закрыл глаза, тоже загудел, только громче их всех, вместе взятых, и после нескольких минут продолжительного и угнетающего воя он словно впал в нирвану: он резко открыл глаза, но зрачков там видно не было, тело его стало словно не его – каменное и неподвижное совсем. И вдруг из этой скалы вырвался рёв, громче, чем у льва, и в тысячи раз страшнее. Все кости его тела стали ломаться, издавая жуткий хруст. А я не могла даже ни на секунду зажмуриться или закрыть уши, чтобы не слушать окружающих меня звуков… Я просто окаменела от ужаса.
По мере того, как тело заливалось кровью, а кости все продолжали и продолжали вырываться наружу, Антуан, или то, что от него оставалось, двигался в направлении предназначенной ему могилы. Сделав последний шаг, тело провалилось в бездну с несмолкаемым криком, а рабочие, не переставая издавать гул, начали с невероятной скоростью забрасывать могилу землей. Крик Антуана словно был везде – в земле, над землей, во мне… А затем он будто переместился в могилу слева и стал нарастать оттуда из глубины.
– Ложитесь, ложитесь, Госпожа! И не