Жуть. Роман-концерт в трёх частях. Алексей Жарков
тёмной полосой Петербурга поднимался дым.
– Что там? Почему над городом дым?
– Я доставил фейерверк! Для государевых именин! – пробасил офицер.
– К чёрту фейерверк! Отвечайте, что в Петербурге! Иначе расстреляю!
– Слушаюсь, ваша милость.
– Не слушайте, а рассказывайте, – хмуро улыбнулся Миних. Некогда рухнув с высоты административных высот, он не страшился нового падения. Понятные игры людей и необъяснимые игры демонов. А он по-прежнему нужен и тем, и другим.
– Не видел ничего этакого, – доложил поручик. – Правда, был шум в Преображенском полку. Солдаты носились, кричали.
– Вы расслышали, о чём кричали? – спросил фельдмаршал.
– Желали здравия императрице Екатерине Алексеевне, стреляли вверх. Большего не слышал – было приказано везти фейерверк.
– Фейерверк, – хрипло повторил Пётр Фёдорович, глядя то на поручика, то на Миниха.
– Не угодно ли во дворец, ваше величество? – сказал граф, сочувственно глядя на императора. – Час обеденный.
Император покорно двинулся прочь от залива.
Подбежал Гудович, вытянулся струной.
– Ваше императорское величество, доставили записку от Брессана!
– Кто принёс?
– Слуга Брессана, чудом выдрался из Петербурга. Войска перекрыли мост, никого не выпускают.
– Фельдмаршал, прочтите.
Генерал-адъютант вручил Миниху записку, переданную через посланца парикмахера императора. Граф развернул, пробежал глазами, прежде чем прочитать вслух то, что уже знал.
Переворот.
Пётр III остановился, принял записку, прочитал, бросил на песок аллеи и пошёл дальше, глядя прямо перед собой пустым протрезвевшим взглядом. Записку подняли и пустили по рукам, пока она не оказалась в хвосте процессии.
В прошлом.
* * *
Миних терпеливо выслушал непоследовательные, бесталанные приказы царя об организации силой голштинских войск обороны Петергофа.
– Ваша милость, у нас всего несколько полков. Не хватает картечи и ядер.
– Мы должны защищаться! – Маленькая голова Петра III багровела в тени большой шляпы.
– В Кронштадте надобно искать спасения и победы, в одном Кронштадте, – настаивал фельдмаршал. – Там мы найдёем многочисленный гарнизон и снаряжённый флот. Мы сможем противопоставить Петербургу почти равные силы.
– Нет!
Елизавета Воронцова, не вернувшаяся, вопреки наказанию царя, в Ораниенбаум, коротала тревожные часы в парковой беседке в компании родственницы и дам. Любовница царя была бледна и растеряна. Одна из девиц плакала.
Император медлил.
В это время Екатерине Алексеевне, бежавшей из Петергофа в карете с Алексеем Орловым, под давлением офицеров присягали Измайловский и Семёновский гвардейские полки. С согласия императрицы, братья Орловы собирались вывести гвардию в сторону Петергофа.
Император сомневался.
Пётр III отправил