Я выжил в Холокосте. Коуэн Дэниэл М.
только, как смеются Имре и Бенедек.
На следующий день Тибор решил заняться пинг-понгом. Да, спорт так себе, зато тут точно много девчонок.
4
Спустя год в Поккинге Ирэн, Имре и Тибор ни на шаг не приблизились к переезду. Население лагеря раздулось до шести тысяч человек. Он стал напоминать поселок, а не станцию: люди женились и рожали детей, даже несмотря на неясное будущее и общее желание побыстрее вырваться отсюда. Каждую неделю еврейские социальные службы вывешивали списки с информацией о возможных поездках за границу, но это все были больше разговоры. Никто не уезжал в Америку, если у них не было там связей – хороших связей. Полные корабли беженцев отплывали в Палестину, но многие возвращались, меняли курс на Австралию или возвращались в Европу. Рубины не горели желанием шататься от материка к материку.
Будучи игроками в футбол высокого класса, Имре и Алекс чувствовали себя в лагере немного получше. Хотя они оба отказывались играть в немецких лигах, к ним часто подходили к предложениями играть профессионально. А вот у Тибора такой возможности не было. Переживая за будущее младшего брата, Имре искал способ как-то устроить его. Благодаря своей работе в администрации лагеря Имре одним из первых услышал о планах устроить детский лагерь в Ландсхуте, городе в двух часах к западу от Поккинга. Новый лагерь строили исключительно для «осиротевших детей», и насколько понимал Имре, местные организаторы обладали всеми необходимыми связями, чтобы отправить юнцов за рубеж. Прежде чем лагерь открылся, Имре ухитрился записать Тибора в список кандидатов.
– В прошлый раз, когда меня куда-то отправляли, я оказался в концлагере, – сострил Тибор, когда брат рассказал ему о своем плане.
– Тут не так далеко на поезде, – заметил Имре. – Будешь навещать нас, когда захочешь.
– Я не брошу семью второй раз, – заявил Тибор.
– Ты несовершеннолетний, – напомнила ему Ирэн. – Имре твой законный опекун. Если тебя примут в Ландсхут, ты поедешь.
Тибор решил обсудить вопрос с Имре наедине.
– Не отправляй меня туда, – упрашивал он, когда понял, что спорить бессмысленно. Но брат был непреклонен: если Тибора принимают в детский лагерь, он едет.
Имре и его товарищи в бараках Поккинга. Семья Ирэн Рубин
Тибору стало ясно, что война изменила Имре. Он уже не был тем озорным и веселым парнишкой, который прогуливал шаббат, чтобы поиграть в футбол, тем беззаботным подростком, смеявшимся над устаревшими причудами отца и без лишних раздумий открыто неповиновавшимся ему. В свои двадцать два он стал осмотрительным и серьезным, все больше походил он на Ференца, который был замкнутым и самоуверенным.
Еще одним признаком перемен в Имре стали его столкновения с Ирэн. После примерно шести месяцев в Поккинге Ирэн призналась Имре, его подружке Дэйзи и Тибору, что в самом конце 44-го, когда немецкие танки ворвались в Будапешт, она вступила в связь с венгерским офицером, человеком, который предложил ей убежище