Я выжил в Холокосте. Коуэн Дэниэл М.
с тобой такое, – жаловалась она, – почему ты не пользуешься вилкой?
Ирэн и Тибор посмеялись, но Имре это так задело, что он замолчал. Потом, доев, внезапно встал и молча ушел. В тот вечер его никто больше не видел. Тибор, Ирэн и Дэйзи пошли на танцы, а Имре заперся у себя в комнате.
Скорее всего, Имре просто было стыдно за свое поведение, ибо на следующий день он накатал Дэйзи письмо на шесть страниц, в котором извинялся и признавался ей в любви. Правда, Тибор и Ирэн он про письмо не рассказал. Когда Тибор спросил его, почему тот не ложился всю ночь, Имре ответил что-то про боль в животе. Если бы Дэйзи не рассказала про письмо Ирэн, Тибор так бы никогда и не узнал про него. Тибор не знал, какой вывод сделать из этого случая, хотя потом, в ретроспективе он понял, что этот случай указывал на серьезные различия между ними.
Глория Пикарек была девушкой совсем другого рода. Она никогда не критиковала Имре, а тем более кого-то еще на людях. Если Дэйзи была спонтанной и прямой, ближе по темпераменту к Ирэн, Глория была сдержанной и мягкой. И хотя Тибор был в этом неуверен, но полагал, что ее хладнокровие было результатом невыносимых ужасов Освенцима.
После того, как немцы отняли Глорию у родителей, ее отец попытался передать ей декоративную булавку, семейное наследство: хотел было просунуть ее между забором из сетки рабицы, но у него не вышло. На следующий день Глорию с сестрой отправили собирать разбросанную одежду. Разбирая и складывая тряпки, она обнаружила папину булавку. Чуть позже узнала, что людей, которым принадлежала эта одежда, отправили в газовую камеру.
После гибели родителей у Глории осталась только сестра. Девушки поддерживали друг друга в Освенциме, но после освобождения сестра стала крайне угрюмой, отказывалась есть и вскоре умерла. Глория так и не смогла побороть ощущение, что в чем-то провинилась перед сестрой.
Будучи полячкой, Глория получила право эмигрировать задолго до Тибора, но она была уже совершеннолетней, а таких желающих было гораздо больше. Ее имя появилось в списках довольно неожиданно. Прежде чем кто-нибудь успел написать Тибору, что Глория уезжает из Поккинга, ее уже отвезли в портовый город Бремерхафен. Их встреча на Marine Flasher была чистой случайностью.
9
Когда Тибор впервые увидел очертания Манхэттена, он выбросил содержимое своего чемодана в море. Одного взгляда хватило ему, чтобы понять: одежду из армейских одеял ни в коем случае нельзя носить в этом лесу из небоскребов, возвышающихся вдали. Люди решат, что он дурачок. Весело смотрел он на плохо скроенные рубашки и брюки, качающиеся на волнах и исчезающие вдали.
Однако Тибор отпускал не просто безразмерные и неудобные вещи. Он избавлялся от любых следов старого мира, от запретов, законов, традиций, насильно налагаемых на него с самого детства. Наконец увидев Америку, он пообещал себе, что ничто из мира его отца никогда больше не вернется в его жизнь. Включая религию. Ни один из ее императивов не работал здесь, в новом мире. Даже если он и будет надевать ермолку на молитву, соблюдать