Красной планеты Надежда. Инна Демина
и забывала о них. Но я же их ребенок, черт побери! Их дочь! Понять их, наверное, можно. Но вот принять до сих пор не смогла. И улетала с тяжелым сердцем.
Моя семья даже не попрощалась со мной по-человечески – приехали, конечно, на космодром, постояли полчаса на холодном ветру, отводя взгляд и перекидываясь ничего не значащими фразами, небрежно обнялись и… и все. Сухо, по-деловому, будто повинность отбыли. И все, прости-прощай, Наденька! Хотела ли я слез, объятий, поцелуев, истерических рыданий и всего прочего? Не знаю. Я хотела, чтобы последняя встреча с семьей закончилась поскорее. Потому что опасалась не справиться с эмоциями и позорно разрыдаться.
Ситуация осложнялась еще и тем, что космический корабль с четвертой волной марсианских колонистов потерпел крушение на подлете к Марсу, летевшие на нем, конечно же, погибли. Тридцать пять «гражданских» и десять членов экипажа. Красная планета стала одной общей могилой для них.
Мы, пятая волна, отправились в перелет на следующий год. На целый год раньше, чем планировалось, и в чуть более расширенном составе – потребность-то колонии в специалистах не была закрыта четвертой волной. Как же страшно было! Понимать, что можем вообще никуда не долететь, разве что на тот свет, но все равно взойти на борт «Марса-5» и лечь в анабиоз-капсулу. Страшно… Я из-за этого страха даже с родной планетой толком не попрощалась – все мои чувства были отравлены им, а еще душевной болью, мучительным сожалением и непониманием. Такая вот бестолковая Надя-паникерша. Увы…
Зато уже здесь, на Марсе, когда я окончательно поверила в благополучное завершение перелета, вдруг оказалось, что я получила шанс начать жизнь с чистого листа, и я стараюсь воспользоваться им на все сто. Я обрела и дружбу, и любовь, и если не уважение, то хотя бы хорошее отношение коллег. Конечно, не со всеми удалось достичь взаимопонимания, но я работаю над этим. Правда, есть тут некоторые личности, с которыми мне вообще не хочется иметь дела… Увы, коллеги – это не друзья, их не выбирают…
Голопланшет мигнул, напоминая о том, что до начала рабочего дня осталось всего сорок минут. Модель «Глейсс-208». Техника – старье жуткое, конечно, на Земле такими уже лет сорок не пользуются. Зато это – последняя из моделей персональных компьютеров, которая, во-первых, способна работать автономно от инфонета, только с подключением к локальной сети, и, во-вторых, в неактивном состоянии прячется в наручном чехле, и вездесущая марсианская пыль – гроза любой техники – ей нипочем. А так – старье, да. К нему я, наверное, привыкала дольше всего. До сих пор, наверное, привыкаю. И неудивительно – после ментального подключения к инфонету-то! Опосредованного, через специальные капсулы, в школе или в обучающем центре. На прямое, с имплантацией нейрочипа в позвоночный столб, я не решилась бы даже при наличии денег – страшновато, есть риск остаться парализованной, пусть даже и микроскопический. И очень дорого. Правда, все же не так дорого, как вырастить запчасти для человеческого организма…
Ой, а