Красной планеты Надежда. Инна Демина
с Хоффмайером, однако он продолжал стоять рядом, внимательно наблюдая за мной. И уже не улыбался. Под пристальным взглядом его голубых глаз я вдруг почувствовала себя неловко. И тут же ушла в глухую оборону личных границ.
– У вас с генералом и профессором вроде как разговор, – с жирным интонационным намеком произнесла я.
Вик, против ожидания, возвращаться к обозначенным собеседникам не торопился.
– Да они еще минут пять не заметят моего отсутствия, – тихо усмехнулся он, однако не стал просвещать меня относительно темы их спора.
И снова замолчал, разглядывая мое лицо. А после со вздохом, в котором мне почудилось сожаление и что-то еще, названия чему я подобрать не сумела, тихо-тихо произнес:
– У тебя варенье на губах.
А после уже другим, нормальным голосом добавил:
– Хорошего дня!
И пошел обратно к собеседникам.
А я вновь посмотрела в зеркало, на этот раз действительно на свое отражение, и подавила желание стукнуть себя по лбу. Гладкая ударопрочная (потому что в колонии может произойти все, что угодно) поверхность отразила мое привычное и знакомое с детства лицо – серые глаза в обрамлении густых ресниц, заметные тени под ними (эх, надо было накраситься, а не валяться лишних пятнадцать минут в постели!), тонкий нос (длинноват, увы), щеки, подбородок и губы вполне обычные… В уголках рта заметны предательские темно-фиолетовые следы. И на верхней губе тоже – у самой границы идущего от носа желобка. И в таком виде я сидела в столовой, а потом и вышла из нее! Неужели Даша не заметила?! Или заметила, но промолчала? Если так, то почему? Может, ей показалось это забавным? Ну, чувство юмора у нее есть, правда, временами довольно злое… Да нет, просто не заметила. И хорошо, что я не выбрала на завтрак йогурт или кефир!
Я достала из кармана на бедре упаковку влажных салфеток и оттерла темно-фиолетовые пятна. Потом машинально достала оттуда же тюбик с блеском для губ, повертела его в руках и убрала обратно. Может, позже.
А выяснение отношений на повышенных тонах за моей спиной набирало обороты.
– Найн! Найн психолог! – взвизгнул Хоффмайер, взмахнув руками так, будто хотел наброситься на собеседников с кулаками.
И потом продолжил кричать на ломаной смеси русского и немецкого:
– Их бин здоров! Здоро-о-ов! Найн психолог! Ви не понимайт всей швейригкайтен ситуации! Шнелле! Эс ист нётих выехать немедленно!!!2
Так, кажется, профессору срочно понадобилось выехать за пределы колонии. И он требует, чтобы его отвез именно Вик. А тот по какой-то причине отказывается, что Хоффмайеру, конечно, очень не нравится.
Неизвестно, чем закончилась бы эта сцена, но тут я вспомнила, что один из наших психиатров, Витольд Маркович, тоже припозднился с завтраком и сейчас наверняка допивает свой кофе, любуясь именинницей, и побежала за ним. Да, не снимая верхнюю одежду, что является нарушением правил пребывания в столовой! Но случай-то экстраординарный, психиатрическая помощь
«Я здоров! Здоро-о-ов! Никакого психолога! Вы не понимаете всей сложности ситуации! Быстрее! Необходимо выехать немедленно!»