Кровавая шутка. Шолом-Алейхем
родители?
Для нашего героя этот вопрос был совершеннейшей неожиданностью: он совсем забыл – есть ли у Гершки Рабиновича отец и мать или только один из родителей?… Он замялся, не зная, что ответить. К счастью, на помощь опять пришла Бетти.
– Мама, – сказала она, – может быть, достаточно экзаменовать нашего жильца? Ты бы лучше спросила, пил ли он чай. Любит моя мамаша поговорить! – добавила она, обращаясь с лукавой усмешкой к Рабиновичу. – Не хотите ли чаю? Имейте в виду, что вам полагается два самовара в день: утром и вечером.
– Почему два самовара? – перебила Сарра. – Три! Утром, днём и вечером.
– Третий самовар вы можете отнести на счёт своей медали, – заметила Бетти, смеясь, и вместе с матерью вышла из комнаты.
Квартирант остался наедине со своим тощим чемоданом и мыслями о «силе медали» и красивой девушке с карими глазами и ямочками на свежих щёчках.
Глава 5
СЕМЬЯ ШАПИРО
Квартирант был доволен своей комнатой. Но ещё больше была довольна своим новым жильцом хозяйка – Сарра Шапиро: какой жизнерадостный, простой, общительный парень!
С первых же дней он заинтересовался хозяйским сынишкой – гимназистом третьего класса. Проэкзаменовал его, нащупал слабые стороны и сам вызвался заниматься с ним. Сарра Шапиро уже давно подумывала о репетиторе для Сёмки. Было бы чудесно, если бы нашёлся студент, который взялся бы заниматься с мальчиком за сходную цену: много платить она не может. «Интересно бы знать, – думала хозяйка о жильце, – сколько он заломит?» И втайне почему-то надеялась, что Рабинович вовсе не возьмёт у неё денег. Она отгадала: жилец не только отказался от платы, но даже высмеял её. С какой стати он будет брать у неё деньги? За что?
– Ну что я говорила? – дразнила свою дочь счастливая Сарра.
– Что ты говорила?
– Ты уже забыла? Разве я не сказала тебе сразу, что он – порядочный человек.
– Ты говорила, что он порядочный человек?
– А что же я говорила?
– По-моему, ты сказала, что он «шлим-мазл»[5].
– Я говорила, что он «шлим-мазл»?
– А кто же? Я, что ли, говорила?
– Бетти, ты опять за своё: грубишь матери? Выходит, что я вру!
– Никто этого не говорит. Ты просто забыла, а теперь утверждаешь, что он – порядочный человек; а я говорю, что ты говорила: «шлим-мазл».
– «Я говорила» – «ты говорила»! «Ты говорила» – «я говорила»! Кончится это когда-нибудь или этому конца не будет?
Последние слова принадлежали вошедшему в разгар спора хозяину дома Давиду Шапиро, человеку, характерной чертой которого была торопливость, этакая растрёпанность чувств. Он всё делал наспех: говорил быстро, ел быстро, ходил быстро – всё одним духом. На службе (он – бухгалтер большого магазина) он, впрочем, не проявлял этой особенности своей натуры: там он бывал тих, спокоен, без претензий и шуму. Но у себя дома изображал свирепого владыку, деспота… Правда, все эти потуги ни на кого не действовали, жена его посмеивалась над ним, называя его «математиком», «рохмейстером»,
«Шлим-мазл» – неудачник, растяпа.