ТЫ ЕСТЬ. Данир Дая
Эвелина своей попутчице.
Чуток подождав, пока хоть как-то сможет поднять с места кружку, чтобы лишний раз не напрягать шею, ведь с её профессией постоянно находиться с отпущенным подбородком – норма. Эвелина всё же аккуратно схватила напиток, поднося к губам.
– Мне интересно. Почему ты ведёшь себя так?
– Как?
Эвелина и правда не поняла вопроса, судя по её округлённым глазам, застал её врасплох, где она подушечками пальцев придерживала горячий напиток, чтобы не обжечься, и поддувала извивающийся пар. Рената спросила прямолинейно, но не жёстко, не пыталась строить теории, что каким-то образом Эвелина свернула их не на тот путь, заодно перекусив всем персоналом поезда.
– Ты спокойна.
Понимания Эвелине это не принесло, и она только бегала глазами по комнатушке, поставив при этом стакан на стол, чтобы кожа с пальцев не слезла.
– То есть, – продолжала Ренате, поняв, что стоит уточнить, – мы находимся чёрт пойми где, а ты не кричишь, не убегаешь, не забиваешься в угол.
Протянув гласную и посмеявшись то ли над собой, то ли над вопросом, Эвелина сделала ещё один кроткий глоток.
– А зачем? – отрезала Эвелина, пожимая плечами. – Я не смогу ничем помочь, если буду кричать, что мы обречены. Ты бы видела этот концерт бабушек с утра, что попадали в обморок. Конечно, волнительно, но…
Деревяшка залез на стол прыжком, приближая мордашку к Ренате, но Рената, чья память ещё была свежа о сне, не позволяла ему приблизиться, после чего кота подхватила Эвелина, поглаживая его одной рукой, а второй прислоняя к губам кружку.
– Я не лезу под руку. Да, мы в таких вот эзотерических декорациях. Может, нас инопланетяне забрали на опыты, но жизнь течёт своим ручьём, а я – своим. Да и тем более, я никогда никем не буду, кроме как собой. Другой меня я не увижу. Живу одну жизнь и не размениваюсь на грусть и панику. Дальше – что будет, то будет. А вот почему не паникуешь ты?
С наигранным подозрением посмотрела Эвелина на Ренату, тыча в неё пальцем. Рената прыснула смехом, почесала свою бровь, отворачиваясь к окну, где мужчины входили вглубь леса в своих поисках.
– Наверно, тоже не понимаю, зачем нужно наводить панику. Абстрагируюсь.
– Вот и правильно, подруга. В тлеющие угли не нужно подливать бензин.
– Не думала, что двадцатилетняя девушка будет учить меня, как относиться к жизни.
Жестом заправляя за ухо отрастающую чёлку, что мгновенно вываливалась обратно к бровям, Эвелина красовалась перед Ренатой, обращая в шутку её дерзость.
– Ты потеряла вкус к жизни, а я её только начала. У меня ещё много времени, чтобы подумать о философии жизни, поэтому я многому могу тебя научить.
– Можно я буду записывать каждую твою фразу?
Эвелина ничего не ответила – только чокнулась кружками в знак договорённости.
Хоть солнце обливало пространство, атмосфера снаружи не была радужной: проводница, что до этого лежала без сознания, так и осталась спящей, залитая пеной