Дети шлюхи Мадлены. Вестерн советского периода. Александр Шабашкевич
в темной кабинке, и я остался бы наедине с прелестями длинноногой негритянки. Ну и что, что за стеклом? Это ли может остановить ребят, вырвавшихся из-за стального занавеса?
Неловко было при посещении Уолл Стрит. Вдвоем с профессором мы стояли на балкончике фондовой биржи, где каждый день с улыбкой хоронят надежды биржевых игроков.
Внизу разыгрывалось абсурдное действо. Серьезные ребята показывали друг другу фиги, ставили рожки, корчили гримасы. Все было очень похоже на коллективную игру в «камень, ножницы, бумага». Так, веселясь, они нарезали миллиарды и упаковывали их в бумагу.
У нас с Андреем не нашлось бы даже квотера, чтобы заплатить за акцию в городском туалете. А по периметру зала биржи неслась электронная строка:
«Приветствуем дорогих гостей» и наши фамилии.
Мы были гостями семьи Гарриманов. Дедушка служил послом Америки в СССР. Было это во время войны. Посол дружил с папой профессора. Американец подцепил бациллу интереса к русской культуре. В Москве, конечно, блюл интересы Америки. И немножко свои, поскольку семья чуть ли не с момента основания США владеет небольшим банком на Уолл Стрит «Гарриман бразерс».
В офисе банка мы с Андреем сидели за грубым дубовым столом, старательно изъеденным жучком. За этим столом отцы США подписывали декларацию то ли о независимости, то ли об отмене рабства. Мы пили жидкий кофе и мечтали об отбивной.
Мечта сбылась вечером. Тяжелый лифт вознес нас прямо в квартиру Гарриманов. Кабина была отделана бронзой и хрусталем. Так могла выглядеть гробница Рокфеллера. Она двигалась поразительно бесшумно и плавно. Внешне дом был похож на сталинскую высотку на Пресне. Внутри сходство заканчивалось.
Из зеркального холла, куда вознесся лифт, вел широкий коридор. Стены густо украшали картины русского авангарда. На пороге большой гостиной нас встретили две милые дамы в возрасте чуть за тридцать. Одна из них была внучкой посла.
Позже собрались немногочисленные гости. Несколько семейных пар. Все были изящными, тихими и мягкими. Манеры были спокойные и ненавязчивые.
Больше всего меня радовало, что хозяева и их гости были одеты очень обыкновенно. Мой джинсовый костюм, виртуозно пошитый лучшим портным в родном городе Черновцы, вроде бы никого не шокировал.
После шампанского и закусок все переместились в библиотеку. Это была настоящая библиотека, как я себе ее представлял. Массивные деревянные шкафы до потолка, резные дубовые панели на стенах, кожаные диваны. И, конечно, старинный стол, за которым дедушка посол читал письма Сталина, отвечал Рузвельту, или жег шифровки Бормана.
Конечно, нам было интересно. Удивительно было то, что и им было интересно. Мы выглядели экзотично. О шедевре черновицкого мастера я уже упоминал, но и Андрей был хорош. Я бы сравнил его с астероидом или иным вселенским телом. Все в нем и на нем было нездешним, неземным. Андрей был точно нацелен на космос, как спутник. Оттуда глядел на землю сквозь толстые