Запах чужой земли. Приключенческая литература. Ортензия
она только руками развела, заявив, что совсем охамел и забыл немножко, кто она и кто я.
«И вообще, вспомни, что это ты упрашивал меня отправить тебя в ЦАР. Зачем? Вот то-то же. Мне пошли на встречу и только потому, что ты заменил сразу двух. Так что ты у нас, – распалялась всё больше и больше несостоявшаяся тёща, – не был, не участвовал, не привлекался. Морально устойчив».
Прям услышал, как зазвенел голос в голове любимой тёщи. Только не добавила, что истинный ариец. Но точно гарантировала, что на это никто не обратит внимания. Обратили.
– И что вас смущает? – поинтересовался я у Черепанова.
– Смущает то, что военным инструктором по практической стрельбе может быть военнослужащий, находящийся на действительной военной службе в государственной военизированной организации и прочее, прочее, прочее. А у тебя запись, что ты уволен в 2020 году по состоянию здоровья, а в довершении всего такие регалии. Вот и спрашиваю, как ты здесь оказался со своим цветом кожи?
Так и захотелось спросить, что за ересь он несёт? Мы дома что ли? Но вслух, разумеется, сказал совсем другое:
– Уволен по ранению. Правая рука на холоде немеет, пальцами совершенно не управляю. Три года промучился, нормально только летом. Прошлую зиму провёл в Анголе, даже забыл, что рука умеет болеть, но в марте вернулся в Россию и всё по новой. Ну вот, решено было снова помочь многострадальному африканскому народу. Благо, я это умею делать и надеюсь, хорошо умею.
Черепанов молча кивнул, потёр мочку левого уха и только тогда разродился, – это, пожалуй, ближе к телу, – а сейчас как рука? Ты ведь только из Москвы.
– Нормально, в тепле за несколько часов легко адаптируется, а дома приходилось перчатку с подогревом носить.
– И как, помогало?
– Честно говоря, не очень, – я отрицательно качнул головой, – болела всё время, а последние пару месяцев плотно сидел на обезболивающих, и чтобы не подсесть на какую-нибудь дрянь, отправился сюда.
Зачем сказал? Длинный, длинный мой язык.
Олег Павлович побарабанил пальцами по столу.
– И что, точно не подсел? И точно не болит?
Я сделал фейс контроль и кивнул.
– Уверен.
Прибрехал конечно. Ныла рука основательно и единственное в чём я был уверен, за несколько дней отойдёт, а иначе какой из меня инструктор. Но не буду же рассказывать, что без протеже тёщеньки не было бы ни Алжира, ни Анголы и уж тем более Центральноафриканской Республики, куда мне очень требовалось попасть и вовсе не из патриотических соображений. Вот и надавила Александра Ивановна на свои рычажки, памятуя мои «боевые заслуги» на памятном пляже, и благодаря, скорей всего, невероятному везению, я и получил идеально выправленные документы.
Черепанов на минутку задумался, потом откинулся на спинку стула и вопросительно глянув на меня, произнёс:
– Послушай. А не ты ли тот очень смуглый русский парень, который в Алжире двадцать боевиков