Чернокнижник. Сказание о Сигурде и Хельге. Антон Ушков
три промчалось
С тех пор, как праздник был.
Но викинг Торни ужас
Той ночи не забыл.
«Чего отцу неймется?
Сидел себе в лесах.
Но нет! Пришел в усадьбу —
И ладу нет в делах.
Потом бы я заехал
И все ему отвез.
Но дело не в подарках —
Серьезнее вопрос.
Лет десять, как из лесу
Старик не вылезал.
Видать, пронюхал что-то,
Что сам приковылял.
Ни слова ведь не молвил
На следующий день
И на дары не глянул,
Сидел мертвей, чем пень.
Ну ладно, разберемся,
Сейчас челны важней…
Что лодыри, заснули?
Тяните веселей!»
Отца же Торни – Скеггу —
В былые времена
Не понаслышке знала
Таежная страна.
Кто больше всех доставил
Для конунга даров?
То Скегга – ярл могучий,
Первейший из бойцов.
Кто в викингских походах
Деревни обходил,
Но городов богатых
Без счета захватил,
Тяжелую секиру
Одной рукой держал,
Чей флот свои драккары
Десятками считал?
Все это Скегга-воин.
В расцвете дней своих
Добиться мог и женщин,
И почестей любых.
Да захоти он только —
И конунгом мог стать,
Но почему не стал им,
Теперь уж не узнать.
Сравнялось сыну двадцать,
И Скегга заскучал,
Дела свои забросил,
В лесах шататься стал.
Однажды захотел он
Медведя завалить…
А выпало на долю
Тяжелый горб носить.
Стал ночевать все реже
В усадьбу приходить
И вскоре в лес дремучий
Переселился жить.
Нашел в лесу землянку —
Жилище колдуна:
В ларцах сплошные книги,
Лежанка у окна.
Тому уж лет пятнадцать,
Да он и не считал.
И не заметил Скегга,
Как чародеем стал.
Лет через пять он вышел
К местам, где раньше жил.
При виде его Торни
Удар чуть не хватил.
Все, знавшие заочно,
Давно простились с ним,
Никто уже не чаял
Узреть его живым.
Упал на землю Торни
От страха чуть живой:
«Какие злые тролли
Смущают разум мой?
Я вижу, как покойник
Гуляет по земле.
Я Асами наказан,
Душа моя во мгле!
Черты твои ужасны,
Не стой передо мной,
Блаженный иль проклятый,
Ступай своей тропой!»
«Что за щенок трусливый? —
Промолвил чародей. —
Неужто память кратка
У всех моих детей?
Вставай, несчастный дурень,
Отец перед тобой,
И не тревожь напрасно
Богов