Чернокнижник. Сказание о Сигурде и Хельге. Антон Ушков
повелеваю:
Жену мою спаси!
А коль исполнишь это,
Что хочешь попроси.
Но помни, если Сигрид
В руках твоих умрет,
Твоя душа немедля
За ней вослед пойдет!»
Колдун кивал согласно
На все его слова,
От ужаса дрожала
Седая голова.
Потом склонился к Сигрид,
За руку подержал
И, посмотрев на Торни,
Негромко прошептал:
«Ее спасти несложно,
Тут нечего гадать,
Но, видимо, придется
Ребенка потерять».
Но Торни смотрит грозно:
«Быстрее! Торопись!
И не забудь – свою ты
Спасаешь тоже жизнь!»
Какое-то заклятье
Колдун пробормотал.
И… в спаленке ребенок
Заплакал, закричал.
Вздохнула глухо Сигрид,
Дитя к себе взяла,
Сказала: «Это дочка!» —
И Хельгой назвала.
И Торни рассмеялся,
Жену свою обнял.
Легко погладил дочку
И ворлоку сказал:
«Ну что, колдун, такого
Не ожидал ты сам!
Теперь проси, что хочешь,
Я все тебе отдам!»
«Ну что же, ты дал слово,
Исполни же его.
Я человек не жадный,
Не нужно мне всего.
Я рад, что счастье снова
Вернулось ко двору.
И я себе в награду
Ребенка заберу».
«Ты что, старик, рехнулся?
Рассудок потерял?!
Я торговал рабами,
Детьми не торговал!
Ты, видно, правда хочешь
Идти дорогой лун,
И ты свое получишь…
Но где же ты, колдун?»
Исчез горбун, растаял,
Как в полдень ясный тень,
И ничего другого
Забрать не захотел.
С дитем уснула Сигрид,
И Торни, молчалив,
Из стабура выходит,
Тихонько дверь закрыв…
* * *
А на лесной дорожке
Деревьями укрыт
В раздумии веселом
Старик колдун стоит:
«Мой бедный глупый Торни,
Ты раб у мнимых бед!
Оружие из стали
Не причинит мне вред.
В итоге все случилось
Как я предполагал,
Пусть он пока считает,
Что прочь меня прогнал.
А лет через пятнадцать
Я вновь увижусь с ним
И Хельгой рассчитаюсь
С владыкою своим…»
Песнь 3.
Помолвка и похороны
Четыре с лишним года
С той осени прошло,
Опало много листьев
И снега намело,
Вода в глубоких фьордах
Не раз покрылась льдом,
И лето согревало
Норвегию теплом.
Но старый конунг Освальд
Законы изменил,
На викингов немало
Запретов наложил.
За англа отдал