Ислам, традиции и парламентаризм. Народные лидеры на Северо-Западном Кавказе в 1820–1865 годах. Виталий Штыбин
Османская и Персидская империи боролись друг с другом за влияние, в том числе руками лояльных кавказских обществ. Москва старалась выстроить свою систему торговых отношений в регионе, являвшемся оживленным торговым перекрестком. Основное внимание московских царей было направлено на Восточный Кавказ как естественное продолжение пути Волга – Каспий – страны Ближнего Востока и Южной Азии. Северо-Западный Кавказ оставался недостижим для России, поскольку находился в сфере влияния Османской империи и Крымского ханства – двух сильнейших союзников региона и ее исторических противников. Крымские ханы при поддержке османских сюзеренов контролировали обширные территории Северного Кавказа и Северного Причерноморья, где жили или кочевали подвластные им ногайские племена и черкесские (адыгские) князья[2]. Последние платили им дань, но часто восставали против ханской власти. Пиком повстанческого движения народов Северного Кавказа против политической власти Крымского ханства стала Канжальская битва 1709 года, окончившаяся поражением войск хана Каплан-Гирея и его региональных союзников, нанесенным восточными черкесами (кабардинцами) и их союзниками. На стороне Крымского ханства в битве участвовала часть лояльных ему западных черкесских обществ, а на кабардинской стороне – часть лояльных местным князьям тюркских обществ. К слову, тюркские соседи кабардинцев и черкесов – карачаево-балкарцы сегодня упорно отрицают сам факт этой битвы. В 1724 году власть крымских ханов была утрачена в горных районах Западной Черкесии после разгрома их отрядов шапсугскими обществами, впервые упомянутыми тогда в исторических источниках. С тех пор и в Черкесии, и в Кабарде власть крымских ханов и османского султана оставалась номинальной, базирующейся на торговом обмене и признании духовного лидерства султана над мусульманами из числа обращенных в ислам обществ, которых в горах до второй четверти XIX века было меньшинство. Не стоит забывать, что сама Москва вплоть до 1700 года выплачивала дань Крымскому ханству и периодически испытывала на себе силу и мощь этого полукочевого государства во время крымских набегов на московские земли.
Петровские реформы значительно изменили облик Российского государства. Немаловажную роль в этом процессе сыграла Российско-османская война[3] 1686–1700 годов, крайне неудачная для Петра I. Это поражение рассматривают в качестве одного из побудительных мотивов для переформатирования Московского царства в Российскую империю по образцу европейских колониальных держав. Адаптированная европейская логика колонизации повлекла за собой изменение глобальных целей нового Российского государства, все внимание которого сместилось на юг. Вместе с ней новый импульс получила идея о жизненной необходимости получения доступа к Черному морю, выход к которому с последующим «восстановлением Византии» стали idée fixe российских правителей XVIII–XIX веков. Ко времени Петра I дефицитные шкурки соболей, белок и песцов из Сибири, столетиями питавшие московскую
Этнические термины «черкесы» и «адыги» равнозначны. Черкесы – экзоним, то есть внешнее название. Адыги – эндоним, то есть самоназвание народа. Для удобства далее я употребляю только термин «черкесы», под которым понимаются «адыги» или «адыгейцы». Для обозначения кабардинцев будет иногда употребляться термин «восточные черкесы», в отличие от «западных черкесов», объединяющих множество субэтнических групп, ныне обозначаемых как «адыгейцы» в Республике Адыгея, «причерноморские шапсуги» на Черноморском побережье Краснодарского края и «черкесы» в Республике Карачаево-Черкесия и части аулов Успенского района Краснодарского края.
Здесь и далее в книге так называются войны, которые в российской исторической литературе принято называть также Русско-турецкими.