Там, где кончается волшебство. Грэм Джойс
Мамочка проснулась поздно. Чувствовала она себя прескверно, а руки и ноги оставались холодными как ледышки, несмотря на гору одеял. В довершение всего ребра в месте удара распухли и посинели. Надев пальто, я поспешила в деревню звонить в приемную доктора Блума. Секретарша пообещала, что передаст мое сообщение.
Доктор Блум явился ближе к полудню. Он сразу же пошел наверх. Буквально через пару минут спустился.
– Я улучшений не наблюдаю. Сейчас распоряжусь, чтобы приехала «скорая» и отвезла ее в больницу.
– Но она не поедет!
– Она уже с трудом соображает. Спросила, не крысолов ли я.
– Она шутила! Такое уж у Мамочки чувство юмора.
Он сел за стол, достал бумаги и принялся писать.
– Мне так не кажется. Она пожаловалась, что у вас в балках крысы водятся.
– У нас действительно там крысы! Бывает, что они забираются под крышу!
– Ее необходимо отвезти в больницу. Чем ты ей здесь поможешь? – Он показал на все наше свисающее с потолка богатство: пучки пиретрума, вербены, крестовника, укропа, зверобоя. – Ты этим будешь ее лечить?
Я возразила, что не допущу, чтобы ее забрали, и Блум вздохнул. Он заявил, что не готов ходить к нам ежедневно, в особенности если его рекомендациями пренебрегают. Добавил, что если мне его советы не нужны, то нечего звонить. Сказал, что Мамочке необходимо сдать анализы.
– Анализы? На что?
– На то, чтобы я мог ответить на твой вопрос. По-моему, ты забываешь, что ей семьдесят семь лет. Хочешь, оставь ее здесь и пичкай своим вонючим зверобоем, лапками летучей мыши, да хоть чертом в ступе. Или я ее забираю. Но бегать туда-обратно каждый день я не намерен. Решай.
И он защелкнул портфель.
Клик-клак.
Наверное, позволив Блуму увезти ее в больницу, я совершила худший поступок в жизни. А что мне было делать? Сопротивляться? Возможно. Тут Мамочка еще так странно выступила: дала уговорить себя даже раньше, чем я сама созрела. Короче, приехала «скорая» и забрала ее. Она взглянула на меня с носилок – нет, не с укором; ни боли, ни обиды в этом взгляде не было. Одна растерянность. Они отвезли ее к черту на кулички – аж в Лестер, поскольку Блум сказал, что только там ей смогут оказать надлежащую помощь. По-прежнему не поясняя, о какой именно помощи речь.
Я навещала ее каждый день и оставалась в больнице столько, сколько разрешалось, хотя от запаха антисептика у меня раскалывалась голова. Чтобы сэкономить, я каталась в Лестер автостопом. Поймать машину было не сказать чтобы просто, но у меня обычно получалось. По ходу дела я заметила одну странность. Не успевала я сесть на пассажирское сиденье и сказать, что еду в Королевский госпиталь, как водители тут же принимались изливать мне душу. Мне ничего не приходилось делать: ни спрашивать, ни говорить. Мужчины – а все водители за редким исключением были мужчинами – рассказывали о проблемах со здоровьем, о стрессах на работе и даже о неурядицах в семейной жизни. И довозили меня прямо-таки до госпиталя. Даже когда я предлагала выйти на светофоре или где-то еще, они упорно подвозили меня к самому входу.