Ведьмин ключик от медвежьей клетки. Ксан Крылатая
что ли. И матушки нет, спросить совета не выйдет. Да и как тут спросишь, ведь о медведе она не знает… Эх…
Моя хвостатая подруга поддержала возвращение с большим энтузиазмом, и даже хвост перестал дергаться резко и нервно.
Бродя по лесу, мы немного сместились в сторону топи, которая располагалась у границы с болотами. И если на болота ходят деревенские, то в Медвежий решаются идти не все. А вот в топь вообще желающих отправиться не сыскать. Все потому, что хоть и выглядит она очень спокойно, да только обманчивое, опасное это место. Гиблое.
Однажды я подслушала… то есть, случайно услышала, как две бабули у колодца обсуждали девку молодую. Она на болота ходила с подругами по осени, да видать к топи близко забрела, и подружки ее с трудом успели увести. Так вот, старушки громко тогда вспоминали о том, сколько там успело людей сгинуть. А началось все с Алейны, которую любимый предал. Уж не знаю, достоверно ли, но одна вспоминала историю так:
–…На сеновале-то повалял, да в жинки соседску девку взял. Вот Алейна с горю да позору в болота кинулася. Это еще моя бабка рассказывала. А ей ее бабка, которая знала ту горемычную.
– Бедна девонька…– начала было причитать более младшая собеседница жалостливым тоном, да старшая перебила.
– Бестолкова девка, а не бедна! Надо ж было додуматьси в болота лезть?
– Так ать с горю ж.
– Так ать жива да здрава! Подумашь, порчена… Авось и таку взял бы кто? Увальней в деревне всегда хватало. А и нет, ушла б в соседню, али дальню, да нову жись начала. А она чегось устроила?
– Чегося?
– Сама утопла в болоте, – проговаривая, старушка начала загибать пальцы. – В топяницу обернуласи. Люд начала губить. О! – Вздернула она суховатый палец кверху.
– Как в топяницу?
– А так – жись свою духу болотному отдала силой. Вот он ее и наказал, в топяницу обернул, да к телу привязал. Дюжа не любит он слабых духом. С тех пор и топь появиласи, и заманивает ента пакость дивчин, думая, что они жинки любимого. Да и молодцами не брезгует. Все своего любимого предателя ищет.
К концу рассказа та, что помоложе, качала головой да охала. Но я так и не поняла, то ли ей по прежнему жаль Алейну, то ли она, как и старшая, теперь винит ее?
У матушки я потом спрашивала, и она подтвердила, что тоже слышала историю эту. А вот правдива она или нет – не ведает. Но при ней, сказала, никто туда не ходил. Боятся. Ведь говорят, что народу-то успело там сгинуть немало, пока узнали, что топяница там появилась. Она жертв зазывает голосами любимых. А у кого сердце пусто, тому не показывается.
В общем, вышли мы с Мявой у самой топи. Переглянулись, да пошли дальше, вспомнив, как однажды по глупости своей – а точнее, моей, ведь кошка, как обычно, отговаривала – сунулись сюда. Захотелось мне тогда увидеть ту топяницу. Да только она так и не показалась, и мы разочарованно вернулись домой, где матушка уже ждала с розгой. Позже я, конечно, поняла, за что получила, а вот тогда обижалась, хоть и не показывала виду.
Поэтому сейчас мы лишь хихикнули, да мимо пошли…