Последний дракон Цзянху. Ши Лин
знаете, если он не может говорить? – полюбопытствовал Ван Чжэмин.
– Он умеет читать и писать, – гордо сказала Шао Цинмэй. – Не очень хорошо, но достаточно, чтобы можно было писать записки. Так что если он что-то хочет мне сказать, то просто пишет это на бумаге. А-Шань очень хороший, он добрый человек, никогда не пройдет мимо раненой зверюшки.
Старейшина Бай мрачно смотрела на хрупкую фарфоровую чашечку в своих руках. Не то чтобы она надеялась, что Да Шань окажется злым и жестоким – это было бы нехорошо. Но красивый, с трагическим прошлым, добрый настолько, что готов выхаживать любую живность… Не слишком ли он хорош? А еще он боялся огня. Это было иронично, учитывая, что у самой Бай Сюинь была огненная природа духовной силы. Огонь был ее стихией и оружием. Разве могла судьба сильнее насмехаться над ней, подослав к ее порогу такого человека?
Разговор Шао Цинмэй с Ван Чжэмином уже перетек на что-то постороннее, поэтому Бай Сюинь поднялась и вежливо попрощалась, сославшись на дела. Ее ученик, стараясь скрыть облегчение, последовал за ней. Покинув гостевой домик и отойдя от него на несколько шагов, они заметили человека, что тренировался позади соседнего дома. Впрочем, не заметить его было сложно: этот человек был создан, чтобы невольно привлекать к себе внимание.
На этот раз Да Шань не стал полностью разоблачаться, а лишь скинул свой плащ. На нем была светлая рубаха с перевязанными тонкими кожаными ремешками рукавами, чтобы те не мешались, свободные штаны, заправленные в высокие сапоги, и черный кожаный ремень без какого-либо опознавательного знака. Например, нефритового жетона, указывающего на принадлежность к ордену, что лишний раз показывало, что адептом ордена Ледяной Звезды он не был.
Бай Сюинь молча следила за его движениями, а затем, поддавшись соблазну, двинулась вперед. Ван Чжэмин с любопытством наблюдал за Наставницей, слишком хорошо зная этот взгляд. Она была прирожденным учителем. Увидев чужую ошибку, она тут же шла ее исправлять, вот и сейчас не выдержала. Обычно на тренировках у Бай Сюинь была короткая бамбуковая палка, которой она, вопреки ожиданиям, не избивала учеников, а указывала на их ошибки. Причин тому было две: во-первых, уже в середине тренировки одежда большинства детей была влажная от пота, поэтому трогать ее голыми руками никому бы и в голову не пришло. А во-вторых, потому, что незамужней женщине прикасаться к телу мужчины, пусть и собственному ученику, не позволяли моральные принципы. Но сейчас в руках наставницы Бай ничего не было, поэтому Ван Чжэмин с любопытством ждал, что будет дальше.
Подойдя к Да Шаню, Бай Сюинь встала перед ним. Тот тут же остановился и поднял голову.
– Стойка, – приказала Бай Сюинь, как делала это уже тысячу раз на тренировках.
Но Да Шань ее не понял.
– Встань в базовую стойку, – громко подсказал Ван Чжэмин.
Да Шань с удивлением обернулся к нему, снова посмотрел на старейшину Бай, а затем послушно встал в стойку и замер. Бай Сюинь окинула его быстрым взглядом, а затем обошла и, подойдя сзади, носком сапога