В стальных грозах. Эрнст Юнгер
комфорту очень мешает, что место это, хотя его и не видно, можно поверх пологого возвышения накрыть непрямым огнем. Когда гребень возвышенности накрывает особенно низко, пули в лощине пролетают на уровне груди, а потому, если заляжешь, будешь в безопасности. Иной раз человеку на насесте приходится – в разной степени одетости – дважды, а то и трижды бросаться ничком на землю, чтобы пулеметная очередь музыкальной гаммой промчалась у него над головой. Конечно, такие ситуации служат предметом разнообразных шуток.
К числу развлечений, предлагаемых нашим участком, относится охота на всяких зверушек, особенно на куропаток, которых в заброшенных полях великое множество. За неимением дробовиков мы вынуждены подкрадываться к непуганым «кандидатам в жаркое» поближе, чтобы пулей снести им голову, иначе жарить будет просто нечего. В любом случае надо остерегаться в пылу охоты выйти из лощины, не то охотник легко станет дичью, попав под неприятельский огонь.
На крыс мы ставили мощные пружинные капканы. Эти животные такие сильные, что норовят под шумок улизнуть вместе с капканом; поэтому, когда ловушка срабатывает, мы выскакиваем из блиндажей, чтобы прикончить крыс палками. Для охоты на мышей, которые обгрызают нам хлеб, мы тоже придумали особый способ: винтовку заряжают почти пустой гильзой, в которую вместо пули вставляют бумажный катыш.
Наконец, я и еще один унтер-офицер изобрели волнующий, хотя и не вполне безопасный вид стрелкового спорта. Под покровом тумана мы собираем крупные и мелкие неразорвавшиеся снаряды – иногда чушки весом килограммов под пятьдесят, – в которых здесь нет недостатка. Мы расставляем их на некотором отдалении, как кегли, один подле другого, а потом, укрывшись в амбразурах, открываем по ним огонь. Считать попадания нет нужды, ведь удачное попадание – то есть во взрыватель – сопровождается жутким грохотом, который еще усиливается, если разрывается «вся девятка», то есть детонируют все поставленные рядком неразорвавшиеся снаряды.
14 ноября. Ночью мне приснилось, что я ранен в руку. Поэтому днем я всячески берегся.
21 ноября. Я привел инженерный отряд из «Крепости Альтенбург» на участок C. Ландштурмист Динер взобрался на окопный выступ, чтобы подсыпать земли на перекрытие. Едва он поднялся наверх, как выстрел из сапы пробил ему голову. Динер мертвым рухнул на дно окопа. Он был женат, имел четверых детей. Его товарищи потом долго караулили у амбразур, пылая жаждой кровавой мести. Даже плакали от ярости. Похоже, видели личного врага в англичанине, сделавшем смертельный выстрел.
24 ноября. Солдат пулеметной роты получил на нашем участке тяжелое ранение в голову. А через полчаса рядовому нашей роты распороло щеку.
29 ноября наш батальон на две недели отвели в тыл дивизии, в городок Кеан, который в недалеком будущем приобретет кровавую известность; нам предстояло там заниматься строевой подготовкой и наслаждаться благами тыловой жизни. В Кеане я узнал, что произведен в лейтенанты и переведен во вторую роту.
В Кеане