Могучий Русский Динозавр №5 2024 г.. Литературно-художественный журнал
соображал и тоже расхохотался.
– Особенно если без очков, – он вытер выступившие на глазах слёзы. – Правда, без раковины…
Как бы то ни было, прозвище не мешало коллективу относиться к своему руководителю с должным уважением. Особенно его ценили в наступившие годы неразберихи. Бенбец не растерялся, сумел удержать учреждение на плаву, сохранить коллектив, хоть и с потерями. Кто только ни пытался отобрать небольшое здание, в котором находилось учреждение! Начиная с министров и высокопоставленных милицейских начальников, кончая ворами и грабителями… Но Бенбец выстоял, словно «улитка» и без раковины была защищена стальным панцирем. На своих плохо гнущихся ногах, неспешными шагами он доходил до кабинетов высшей власти и там сумел доказать необходимость сохранения учреждения, найти покровителей. В конце концов, соперники вынуждены были оставить его в покое.
В коллективе же были уверены, что он и без высоких покровителей добился бы своего, потому что он, Бенбец, был таким: непонятливым в своих действиях, пронырливым, умеющим дёшево купить и дорого продать, к мулу приспособить седло коня, стричь шерсть с яйца, завязать зёрнышко узелком. В трудные годы такой покровитель казался даром, ниспосланным небом, и его нельзя было не ценить.
Бенбец и сам знал себе цену. Ему было известно его прозвище, но он не подавал виду. Он был спокоен: его уже никто не трогал, он сохранил своё учреждение, остался на своей должности, а до всего прочего ему не было никакого дела. Между коллективом и руководителем действовало неписаное соглашение: каждый делает, что хочет, но старается показать, что учреждение работает, требуемое исполняется без промедления. И получает зарплату, когда дают.
Бенбец не препятствовал тому, чтобы его работники подрабатывали на стороне – всё же человек имел доброе сердце.
Ещё директор любил отмечать праздники. Почти в каждый праздник он собирал коллектив вместе, организовывал весёлые застолья с песнями и плясками. Любил быть тамадой и открывал застолье привычными словами: «В чалавеки самый дарагуй вещ – это улипка». Тут же устанавливалась соответствующая атмосфера, вспыхивали шутки и смех, забывались заботы и начиналось… И в плохие времена Бенбец не отказывался от застолий. Джирас получил в подарок от Чимназ полевой цветок после одного из таких праздничных застолий, последнего, в котором она участвовала.
…Новый год отмечали, как и все остальные праздники, в кабинете Бенбеца. В тот раз Чимназ выглядела красивее всех женщин. Когда она появилась в кабинете в отливающем серебром длинном платье, подчёркивающем красивые формы, с распущенными длинными чёрными волосами, – Джирас впервые почувствовал в её красоте нечто божественное. Привыкший обращаться с ней по-товарищески, позволяя себе лишь осторожные комплименты, – в этот раз он потерял дар речи. Он уже сидел, когда Чимназ возникла в дверях. Опять ему показалось, что в глазах её светится печаль, беспокойная, от кого-то или из-за чего-то скрываемая. А ещё, что в этих глазах мгновенно вспыхнул и погас свет, относящийся