Вершители судьбы. Ева Шембекова
в неё руками и даже, кажется, зубами, успевшими к тому времени изрядно отрасти. Барс без звука стерпел все, ни на минуту не переставая со мной говорить, не меняя мягкого, чуть урчащего тона, который завораживал. Кажется, я кричала, хрипела, плакала и скулила. Иногда, сквозь пелену боли до меня начинали доходить его слова.
– Молодец, котёнок! Ты умница. Скоро всё закончится. Боль уйдёт. И будет все хорошо. Уже немного осталось. Совсем чуть-чуть.
Кажется, что-то подобное мне говорил Лёшик. С тех пор прошла уже вечность! Однако, этим словам я верила. Вот, ему, этому странному незнакомцу, я верила. И, таки, да, все закончилось. Боль начала стихать, ослабевать, разжимая свои тиски. Жар, плавивший тело, тоже ушёл. И, наконец, убедившись, что боли больше нет, я рискнула пошевелиться и открыть глаза. Упс! Смущённо разжала зубы, осознав, прокусила руку барса почти… да, какое там почти! До самых костей! Едва вовсе не откусила! Виновато кошусь на барса, но тот только снисходительно улыбнулся и погладил по голове.
– Ну, что? Пришла в себя? Так, теперь надо поесть. Пошли грабить кухню.
Поесть это хорошо! Это просто замечательно! Но, как только я попыталась, встать, тут же грохнулась обратно, на ковёр. Руки-ноги почему-то отказывались слушаться. Странно! Чего это они? Я посмотрела на свои ладони и зависла. Вместо рук были лапы! Широкие, белые, с черными пятнышками и приличными, острыми когтями! Лада-пресветлая! Оборачиваюсь. Ну, точно, и ноги тоже! И вся я! Вот, почему не получилось ходить. Я теперь зверь! А хвост тоже есть? Извернулась, пытаясь рассмотреть себя, но получалось плохо, и я, в итоге, снова рухнула на ковёр. Ой-ё-о! А с ковром-то что?! Откуда это такие дыры? Словно его порезали, причём старались долго и усердно! Но, я же точно помню, что он был целый! А теперь одни тряпочки. Неужели я? Осторожно примеряю свою лапу к дырам. Ну, точно. Это я. Разодрала, видно, когда… нет, не хочу вспоминать. Было и прошло. И слава богам! Рядом раздался тихий смех.
– Да, да, это ты, малышка! – весело сказал Рик. – Не бойся, Стас тебе и слова не скажет. Так, давай помогу разобраться. Поднимайся. Помним, что у нас четыре лапы, а не две ноги. И вперёд. Иди так, словно ползёшь на четвереньках.
Я попыталась. Сначала даже получилось. Но потом я запуталась в конечностях и, под смех Рика, снова рухнула на изодранный ковёр. Ага, тебе хорошо! Ты вон какой! Небось, чистокровный! Все с детства знаешь и умеешь! А я… ох, и сказала бы я! Но из горла вырвался только странный звук, похожий не то на придушенный мяв, не то на сиплый скулёж. Впрочем, кажется, Рик меня понял и так. Перестав смеяться, он сел рядом и заглянул в глаза.
– Прости малышка! Прости, я не подумал, что ты обидишься. Просто, глядя на тебя, я самого себя вспомнил. Ведь, и у меня был когда-то первый оборот. Тоже за хвостом гонялся. И заносило на поворотах. А однажды я влез головой в горшок с молоком! И бегал с ним на голове минут десять, пока не наткнулся на старшего брата, который разбил горшок. Ох, и задал он мне трёпку! Да, и от матушки потом досталось на орехи. И за горшок, и за молоко. И за то, что влез на кухню без спроса.
Правда, что ли?