Мелодия для короля. Макс Ленски
шли ноздря в ноздрю. Микель не сводил глаз с тропы. Реми же не сводил глаз с Микеля. Наконец шерьер не выдержал.
– Дался вам этот ключ, – сказал он, все так же глядя перед собой. – Вы ведь понятия не имеете, от чего он.
– Пф, – фыркнул Реми, – так давай я его возьму и все выясню. – Он помолчал немного и добавил: – А может, он дорог тебе как память? Тогда, конечно, потом я его верну.
– Да, он дорог мне как память, – подтвердил Микель. – И нет, я не дам его вам, даже на время. При всем уважении, ваше величество.
Реми усмехнулся:
– Ха! Скажи еще, что он достался тебе в наследство от любимой матушки!
– К сожалению, я не знал свою мать. Она умерла родами, успев дать мне жизнь. Говорят, она была чудесной. – Микель наконец посмотрел на юного короля и закончил: – А ключ – последний подарок лучшего друга, безвременно покинувшего этот мир.
Реми почувствовал себя последним подлецом. Стыд и чувство вины накрыли его с головой, и он выдавил:
– Прости…
– Не беспокойтесь об этом, – ответил парень. – Вы же не нарочно.
Следующие полчаса они неловко молчали. Реми гадал, можно ли считать этот короткий разговор сигналом к примирению, но решил пока повременить с более серьезными шагами. Порой он ловил на себе быстрые взгляды Микеля, который тут же отворачивался, если понимал, что его заметили.
А что, если он и правда хочет сдружиться с Реми? И к тому же завидует. Ведь между ними столько различий: король воспитывался в неге и роскоши, а шерьер – в жесткой воинской дисциплине. Вот почему Микель его задирал! Точно так же мальчишка дергает за косу хорошенькую девчушку. Он просто привлекал к себе внимание. Теперь понятно, почему он становился все мрачнее с каждым днем бойкота. Подобной логикой объяснялся каждый его поступок. Удивительно, что Реми не замечал этого раньше. Но это же все меняло! Пожалуй, еще не поздно было перейти к стратегии «подольстись, и получишь все, что пожелаешь». Только одно обстоятельство не давало королю покоя.
– Мне вот что интересно: почему ты развернул лицом к стене мой портрет? – решился спросить он.
Микель чуть пришпорил коня, и Реми показалось, что он слегка вздрогнул. Затем откашлялся, в очередной раз мельком глянул на Реми и ответил:
– Буду признателен, если вы и вовсе заберете этот кошмар из моей комнаты.
– Что? – Король натянул поводья, останавливая лошадь. – Кошмар? Что ты имеешь в виду?
Картину написал любимый придворный художник королевы. Он изобразил Реми во всей красе, и довольно точно: парадный мундир со звездами и бабочками, небрежно спадавшие на грудь золотистые локоны, совсем юное, но уже такое волевое лицо, решительный взгляд. Портрет был, несомненно, прекрасен. Ни у одного здравомыслящего человека язык бы не повернулся назвать его кошмаром!
– Из-за него я плохо сплю, – без зазрения совести ответил Микель, тоже остановившись.
– Неужели?