Мелодия для короля. Макс Ленски
спросил он.
Реми запаниковал: в пылу драки из-под капюшона выбилось несколько тонких золотистых прядей. Все еще надеясь сбежать, не выдав себя, он попытался пнуть обидчика коленом в пах. Микель разгадал замысел незваного гостя и одним решительным движением пресек его жалкие потуги, прижав ноги Реми к кровати всем своим весом.
Шерьер победно улыбнулся. В свете луны его силуэт четко вырисовывался на фоне окна. Реми почудился запах мандарина, невесть откуда взявшийся и совершенно неуместный.
– Что ж, посмотрим, кто тут у нас. – Удерживая кисти Реми в кулаке, Микель сорвал с него капюшон и маску – и обомлел.
Искаженные от дикой ярости тонкие черты. Рассыпавшиеся локоны. Прозрачно-льдистые глаза, полные презрения. Узнавание болезненно, колко отозвалось внутри.
– Лапы убери, – огрызнулся Реми. – Я твой король!
Хватка тут же ослабла.
Реми оттолкнул ошарашенного парня и сел, растирая ушибленные места. Микель примостился на краю кровати, опустив ноги на пол.
– Так что вашему величеству понадобилось в моей спальне посреди ночи? – спросил он, придя в себя. – Неужели я настолько задел вашу гордость? Хотели меня придушить?
Реми посмотрел на него свысока, убирая под капюшон волосы, скрученные в жгут.
– Пф. Не пори чушь, медвежатина.
– О, значит, все наоборот? Вы решили выказать мне дружеское расположение?
Реми задохнулся от возмущения и оскорбленно ткнул пальцем в Микеля:
– Да чтоб тебе… мне… Да я просто хотел стащить этот кл…
– Ключ? – Микель посмотрел на предмет, мирно покоящийся на груди, провел по нему пальцами. – Этот, что ли? Зачем он вам?
– Да засунь ты его себе в… – Реми заметил добродушный настрой Микеля и осекся. – Тц… Неважно.
Шерьер обаятельно улыбнулся и уставился на короля с таким искренним интересом, что тот поежился. Почти одиннадцать лет Реми развлекался, совершая ночные вылазки, и его никто ни разу не заметил. В своем глухом костюме он полностью терялся во тьме, становился ее частью. И вот его не то что увидели – поймали за руку! В этом дурацком трико в обтяжку он весь был как на ладони. А проклятый выскочка пялился на него безо всякого стеснения и, наверное, про себя покатывался со смеху.
За окном на каштане громко заухала сова.
Микель наклонился так близко, что его дыхание ощущалось через тонкую ткань:
– О, ну тогда вы не станете возражать, если я всем расскажу, что вы вор?
Реми будто окатили ледяной водой.
– Да что ты себе позволяешь? Оскорбляешь своего короля? Я не вор! Если хочешь знать, это болезнь! – злобно прошипел он.
– Ну надо же, как любопытно. И какая же? – Микель уселся поудобнее и подпер подбородок.
– Такая болезнь, – запальчиво ответил Реми, – при которой время от времени нестерпимо тянет стащить какую-нибудь вещь, даже если она не очень-то тебе и нужна.
Он сложил