Фрау без голоса.
не заберут, верил власти, не прятался и не прятал. А когда все-таки у наивных забирали «излишки», которые излишками -то и не были, начинался голод. Опухшие люди ходили по деревням и просили милостыню, на улицах стали появляться трупы. Голодные года описаны не в одной книге, не будем ворошить прошлое, будем только помнить, что не всегда на столе стоит корзинка с хлебом и маслом, а к обеду готовится три блюда.
Перегибы, ошибки приводили к недовольству, подрывали авторитет власти. Об этих и других событиях историк и замнаркома просвещения Покровский сказал: «Построенная в шеренгу экономика расстроила ряды и замитинговала». В марте 1921 года ВЦИК вместо продразвёрстки ввёл продналог. Крестьянам разрешили торговать излишками зерна и другой сельхозпродукции.
Только вот излишки уже найти было все труднее. Немецкие поселения тоже коснулось раскулачивание. Учитывая, что немцы – меннониты к хозяйству подходили грамотно, держали много лошадей, имели сельхозмашины, работали с утра до вечера, помогали друг другу быстрее убрать урожай на земле, унаследованной от своих предков, можно представить, что в сёлах семей, живущих в достатке, было немало. И вот настал тот день, когда эти трудяги впервые в жизни пожалели, что они честно, порою надсадно трудились… Имущество было описано, семьи в спешном порядке грузили на подводы и везли на станцию, а оттуда – Сибирь и.. выживайте… Руки-ноги-голова – не всегда в лесу помогут построить дом и найти продукты… через много лет назад вернулись единицы.
А дома раскулаченных, добротные и большие, стояли сиротливо. Но не пропадать же добру, поэтому было решено в эти дома переселять бедных. Популярный лозунг того времени примерно звучал так: всё свалить в одну кучу и поделить поровну. Многие тут вспомнят поговорку: как будем делить, по справедливости или поровну? Практика показывает, что эти два понятия не синонимичны и между ними нельзя поставить знак равенства. В истории уже Советского государства, выстроенного ценой неимоверных усилий, народ обычно спокойно реагирует, что у космонавта или знаменитого генерала имеется шикарная машина или дача, а вот такой же мещанский набор, например, у заведующего продовольственной базой, будет вызывать нездоровую зависть и ропот об отсутствии справедливости в мире.
А пока человечество пишет и спорит о вселенской справедливости, Юстина стоит у калитки дома и ругается с представителями власти:
– Да я этот дом своими руками поднимала, сад вон какой насадила, и огород у меня ухоженный! Зачем мне куда-то идти? Да и как я пойду в чужой дом? Нет, нет и нет. И уходите, у меня трое детей: некогда мне тут с вами спорить, – слышала Эрна недовольный голос матери.
Мужской голос методично уговаривал:
– Юстина, будь благоразумнее, для тебя же стараемся. Всю жизнь перебиваешься с детьми в своей хатке маленькой, а там, как королева, в светлых хоромах будешь жить.
– Всё,