Фрау без голоса.
бандиты при очередном налете ворвались в дом и увидели девушку неземной красоты, они озверели: один – заломив руки, начал резать ей лицо, посчитав, что даже мертвой она не может быть такой красивой. Второй, перебив уже всех в доме и набивший узелок более-менее ценного барахла, подскочил к горе-скульптору и, возмущаясь, что тот с ней долго возится, размахнулся саблей и ударил по голове. От этого удара и уже невыносимой боли Ида рухнула на пол.
– Готова, – пнув ногой, сказал махновец, и с добычей в руках бандиты покинули дом.
Но он ошибся: металлический гребень спас ее от смерти, а открытая дверь и дуновение свежего воздуха заставили очнуться истерзанную и окровавленную девушку. Одна из всей семьи уцелела она. Позже сшивали ей врачи изуродованное лицо – и опять боль и кровь… Но разве есть предел человеческому терпению?
Вытерпели, выстояли налеты, разобрали сирот по домам, оплакали погибших и работали, работали и работали.
Наступивший 1924 год предвещал опять недобрые времена. В январе умер Владимир Ленин – вождь революции и личность, которая и после смерти не одно столетие будет будоражить умы историков и мыслителей. По всей стране был объявлен траур. В назначенное время на 5 минут все остановилось: заводы, транспорт, люди. Юстина, помогая Якову в этот день, по распоряжению специально затопила котел мельницы. Загудели паровозы, и, подхватывая вселенскую скорбь, завыли собаки. Кутаясь на морозе в шаль, слушая скорбный вой, Юстина ощущала, как тоскливо сжималось сердце, как будто чувствуя, какие испытания и невзгоды выпадут на ее долю. И впоследствии, в самые тяжёлые минуты жизни, слышала Юстина этот тоскливый и протяжный гудок и плач многих, кто находился в этот день рядом. Это был скорее плач не по конкретному человеку, а плач по пламени лихолетья, который «из искры» смог высечь гений революции и в котором полыхал старый мир с его патриархальным укладом.
И в этом же 1924 году конфисковали мельницу, на которой работал отец, и семье пришлось уехать в деревню Морозово, в отцовский дом, где жила мачеха Якова. В деревне Яков работать уже не мог: врачи давно махнули на него рукой, да и денег уже не было платить за визиты к ним, ведь кормильцем семьи долгое время был он. И несчастный больной уже видел, что он в тягость, и чувствовал себя обузой, но в то же время беспокоился о детях и жалел Юстину, которая рвала жилы, чтобы поддержать в нем жизнь и свести концы с концами. И вот перед Рождеством, в 1926 году, отца и мужа не стало.
Конечно, Юстина видела, что Яков уходит в иной мир, конечно, она морально готовилась к вдовству и сиротской доле. Но, провожая в последний путь любимого мужа, Юстина с ужасом осознала, что теперь она не только живет за двоих, но и тянет воз жизни за себя и за того парня, который любил ее, детей, жизнь, который не мог убивать, но был убит еще там, на войне, про которую уже все забыли.
После похорон Юстина понимала, что в доме