Лотерея. Мила Маце
восхищался молодым футболистом мальчик, что за десять лет своей жизни не смог еще сделать ни шага самостоятельно.
– Да, да! – весело отвечал Анатолий сыну, ведя машину по шоссе, – Смиренков всегда такой умный и быстрый был. С пяти лет занимается! Всю жизнь посвятил любимому делу! Я тоже хотел быть в юности футболистом, да бабушка твоя твердила, что несерьезно это. Не кормящая работа! – вспоминал Анатолий, – ну я и думал, что да и фиг с ней, потом сын мой обязательно будет футболист, – бездумно выпалил Анатолий.
Тимофей снова переменился в лице, лишний раз отец умышленно или нет, напомнил ему каким разочарованием мальчик оказался. Оставшуюся дорогу Тимофей ехал молча, задумчиво кивая на возгласы отца. Видя такую реакцию сына, но абсолютно не понимая ее основы, Анатолий ехал и думал, что пропасть между ним и сыном-инвалидом непреодолима.
Перед сном, маленький Тимофей, сказал маме, что мечтает хоть раз сыграть в футбол и забить гол, чтобы его отец также радовался за него и подскакивал со своего места, хлопая в ладоши. Лина обнимала сына, гладила его по голове и по худым не по возрасту ногам, и, сама не веря в свои слова, говорила:
– Так и будет, мой милый мальчик! Так обязательно и будет!
Самое сложное, что она научилась делать за эти годы – это скрывать свои слезы перед сыном, в моменты, когда врала ему.
Анатолий возвращался домой поздно и не с работы. Лина все знала, понимала и прощала. Она верила, она мечтала, что в тот день, когда они и фонд наберут нужную сумму – Тимоше будет сделана та самая важная операция, Тимоша встанет со своего кресла на колесиках, и что их мальчик и пойдет, и обязательно побежит. И что тогда Анатолий сможет увидеть какой замечательный у него сын. Какая прекрасная семья! Лина верила, что муж и так знает какой у них сын, но коляска мешала здоровому мужчине в расцвете лет увидеть что-то большее, чем мальчика-калеку. Лина мечтала, что в один день, Анатолий взглянет на сына ее глазами и полюбит мальчика без памяти, как и должен настоящий родитель. Ну а сейчас, ей приходилось просить мужа проводить время с сыном, приходилось просить делать то, что другие отцы делали по зову собственной отеческой души и любящего сердца.
– Я не виновата, что так получилось! Я не виновата, – кричала в бессилии Лина в ответ на слова мужа о том, что он не может проводить время с сыном-калекой. Анатолий ни разу не упрекнул ее в случившемся напрямую, но этих слов и не было нужно. Вся их совместная жизнь после рождения сына была его бесконечным безмолвным упреком.
Ангелина приняла болезнь сына, она научилась с ней жить. Окончила курсы массажиста, чтобы разминать сыну ноги и спину как нужно, и делать общий укрепляющий массаж. Старалась ездить и делать массажи другим детям, что в этом нуждались. Это было ее маленьким заработком, который она не тратила на себя. Ангелина почти не красилась. Не ухаживала за собой как раньше, будучи