Пока ты видишь меня. Пак Хён Джу
должно произойти.
Хан, жуя куриную грудку, прищурился:
– В последнее время уж больно часто кричит ворон. Это определенно не к добру.
– Все не так зловеще, как раньше. Помнишь, что было во время войны?[15]
– Эх, не началось бы такого снова. Тогда мы были жутко заняты.
Чхоль вздрогнул, показывая, как ему тогда это надоело, и выпил колу залпом. Вряд ли будет война. Если бы виднелись хоть какие-то ее признаки, в Мёнбуджоне провели бы большую внутреннюю реорганизацию. Перегруппировка жнецов, отправленных в заграничные филиалы, укрепление контактной сети на случай чрезвычайных ситуаций для тех, кто работает на Корейском полуострове. Жнецов из отдела возвращения душ (отдел, который направляет души во время ритуальных обрядов и следит за их благополучным возвращением) на время перевели бы для работы в местных филиалах, типа наших. В таком случае и мы втроем, разбросанные по стране, собрались бы вместе, как сейчас, чтобы вести другую войну.
Мы сидели с растерянными лицами и молча ели курицу, запивая ее колой. Казалось, что-то произойдет, пусть это будет и не война. Потому что ситуации, когда мы все трое чувствовали беспокойство, происходили крайне редко. Как только я убрал руки от курицы, как будто у меня пропал аппетит, Чхоль совершенно естественным образом пододвинул ее к себе, не забыв и о маринованной редьке.
– Хён, вы не получали никакой информации?
– Я тоже ничего не знаю. Я не бываю в Мёнбуджоне, кроме как по делам, поэтому и времени что-то услышать не было.
– Ангел из вашего района ничего не говорил? Вы ведь вроде близки с ним?
– Мы только здороваемся. Чхоль, а у тебя?
– Если бы я что-нибудь услышал, разве сидел бы молча? Сам ничего не знаю, вот и спрашиваю. А не происходило ничего особенного?
Хан на мгновение задумался и сказал, что ничего такого не было, но я начал колебаться. Потому что внезапно мне вспомнился парень, которого я встретил в святилище Чонмё. Чхоль округлил глаза, словно спрашивая: «У тебя что-то случилось?»
Я щелкнул языком и небрежно заговорил:
– Как-то раз я не дал одному парню совершить самоубийство, но сегодня мы с ним случайно столкнулись. И он меня видел.
– Как? Ему что, недолго жить осталось?
– Его жизненный путь пройден не полностью. Похоже, ему снова захотелось умереть.
– Такие люди часто встречаются. Поэтому я не вмешиваюсь в дела, связанные с самоубийством.
– Ты все еще так себя ведешь? Совсем в тебе никакого сострадания! Можно и помочь, если проходишь мимо.
– И что, если помочь? Они сами не осознают своих возможностей и в итоге кончают с собой, приближая к себе врата в потусторонний мир, которые еще даже не открылись полностью. Они совершенно не подозревают, что так попадают в круговорот повторяющейся боли, которая и за смерть-то не признается.
– Так разве мы не поэтому им помогаем?
– Я не настолько любезен. И добродушием не отличаюсь.
Хан резко закончил и поднялся, сказав, что ему нужно вымыть руки.
Речь о Корейской войне (1950–1953).