Мальтийский рыцарь. Ева Арк
сблизилась только с Шарлоттой. Иногда могла поговорить с Лоренцей о рукоделии, а вот на Камиллу смотрела как на пустое место. Младшая дочь банкира де Нери платила ей той же монетой и часто передразнивала бретонку: «Ах, мой предок, рыцарь де Морле, перед тем, как отправиться в Седьмой крестовый поход вместе с королём Луи Святым, надел на свою жену пояс верности. А когда вернулся, супруга через полгода родила ему наследника, который был, ну, прямо, вылитый её паж!» Лоренца смеялась от души, и даже Шарлотта не могла сдержать улыбку.
Недели через две после появления Констанцы в доме Льва сёстры де Нери сидели в своей комнате и занимались каждая своим любимым делом: Лоренца вышивала, а Камилла разучивала на виоле новую песню. Внезапно в спальню вошла Шарлотта:
– Прошу Вас, мадемуазель де Нери, играть тише. У баронессы де Морле разболелась голова.
Вздохнув, Камилла положила инструмент на стол и подошла к сестре. К тому времени Лоренца успела вышить в центре гобелена фигуру черноволосой девицы в белом платье, протягивающей руки навстречу рыжеволосому рыцарю, чья фигура была готова только наполовину.
– Кто это, Булочка? – спросила Камилла.
– Тристан и Изольда.
– Но ведь у Изольды были золотые волосы!
– А это Изольда Белорукая.
– Кажется, она довела Тристана до смерти? – невинным голосом поинтересовалась младшая дочь банкира де Нери.
Затем, покосившись на Шарлотту, которая, как обычно, занялась чтением, она добавила:
– Пожалуй, прогуляюсь по саду.
На лестнице Камилла столкнулась со служанкой, которая несла на тарелке медовые пирожные.
– Для кого эти сласти, Жакетта?
– Для мадемуазель де Морле, но Вы тоже можете попробовать.
Надкусив пирожное, девушка заявила:
– Это неподходящее блюдо для баронессы. Ступай-ка за мной!
Вместе с Жакеттой она вошла в гостиную, находившуюся рядом с гардеробной, где кроме стола, сундуков, дивана и стульев, обитых тканью и кожей, стоял также шкаф (дрессуар), расчленённый пилястрами и колонками на отдельные филёнки, густо заполненные рельефным резным орнаментом. Вместе с посудой из итальянского фаянса и стекла, в нём можно было видеть несколько глиняных блюд, чья краплёная полива напоминала мрамор с разноцветными искрами. Их украшали лепные изображения растений и животных, сделанных с глубоким знанием природы и большим мастерством. По словам банкира де Нери, всю эту красоту он приобрёл у некоего Бернара Палисси, гончара из городка Сент. В последнее время его «сельские глины» вошли в моду при французском дворе.
Сняв с полки блюдо, Камилла протянула его служанке:
– Вот это гораздо лучше!
– Но мадемуазель Констанца предпочитает серебряную посуду, – хихикнула Жакетта.
– А ты ей скажи, что это блюдо стоит вдвое дороже!
Переложив пирожные, служанка направилась в спальню Изабель, в то время как Камилла приложила ухо к двери. Внезапно раздался визг Констанцы. Приоткрыв дверь, Камилла обнаружила,