Сны о детстве. Глинтвейн рассказов со специями тепла, веры, доброты и прощения ошибок прошлого. Женя Романюк
довольная.
– Всех покормила, можно пойду за Лешкой?
– Добре, скоро обедать, далеко не гуляйте, – наставляет бабушка вслед моей убегающей спине…
Я брошу свое обычное «хорошо», не оборачиваясь. Хочу представить, как бабушка стоит у крольчатника, куда она смотрит, улыбается ли. И не могу. Что ж, она дала мне лучший совет – будь с близкими столько, сколько возможно, слушай и подолгу смотри в глаза.
Глава 3
Бадминтон
Я сижу на лавке, болтаю ногами, смотрю по сторонам, разглядываю свою коленку. Май в этом году выдался на удивление жарким, мама разрешила надеть шорты очень рано по майским меркам, а коленка уже разбита в неудачной попытке догнать прыткого Сашку-одноклассника на стадионе возле школы.
Скучно. Вечереет, но солнце еще горячо, отчего всё вокруг какое-то ленивое, стоячее. Настолько, что не веселит даже мысль о том, что скоро лето – школьная линейка отпустит нас всех в дикий и необузданный летний пляс, и в мою деревню съедутся к бабушкам друзья, по которым я всегда очень тоскую, а Вика, небось, даже привезет новых Барби!
Хмурый лоб прямо указывает на то, как отчаянно я размышляю, чем же себя сегодня развлечь, пока бабушка и мама на кухне затеяли готовку чего-то, в чем неизменно есть жареный лук (наверное, даже Катька на том конце улицы слышит запах). Дали б хоть помочь что-нибудь, да на кухне не развернуться. Сказали не путаться под ногами и заняться чем-нибудь. Ох уж это засекреченное «чем-нибудь»! Максимально неинтересное занятие!
Пытаюсь поначалу от нечего делать научиться ловить мух быстрым, четким и резким захватом сзади, как умеет делать мама (ей-богу, прям голыми руками!), даже выжидаю, пока они «задремлют» на розовой стене теплого, нагретого майским солнцем крыльца. Но несколько неудачных попыток напрочь отбивают охоту тренироваться.
– Эх, хоть бы кто гулять позвал, – сокрушаюсь я, и вдруг так себя становится жалко, что хочется заплакать и пойти поговорить с каждой из своих девятнадцати Барби. Жалко настолько, что кажется, будто так и просидишь тут до смерти, на скамейке, в окружении мух, которые только притворяются спящими.
Я уже было окончательно впала в отчаяние и решила, что лягу прямо тут на крыльцо и никогда-никогда не встану, и никакими клубничными вареньями (даже с пенкой!) меня не уговорят подняться. Как вдруг впереди показываются серые спортивные штаны надежды.
С работы почти бегом домой возвращается папа. Как часто бывало в сухую пору года, выбирает крутой быстрый спуск с горочки, где торчит зеленой крышей остановка пригородных автобусов, а не пологий обход с другой стороны, который мама называет «нормальным, а тебе лишь бы быстрее!»
Мое настроение подскакивает так, как столбик градусника в мультиках – когда он взрывается, помните?!
Папа приехал!
Походка стремительная (а как еще! Папа высокий, ноги длинные, он всегда идет впереди нас с мамой, потому что медленно у него никак не выходит). Как обычно брови хмурые, усы важные, а глаза прищуренные