Сны о детстве. Глинтвейн рассказов со специями тепла, веры, доброты и прощения ошибок прошлого. Женя Романюк
удары ракеткой, как в большом теннисе, держась за нее двумя руками, будто вкладывает туда всю силу, от чего я опять смеюсь и постоянно не могу отбить папину подачу. Мама выходит на крыльцо, и я кричу:
– Мама, смотри, как я сейчас папу сделаю!
Мама улыбается, вытирая полотенцем в клеточку руки, и спрашивает:
– Может ты бы поел хоть сначала? – понятно, что не ко мне обращается, поэтому я предпочитаю сделать вид, что не заметила этого меткого выстрела, способного разрушить наше веселье. Но папа-то замечает:
– Да, погодь, сейчас только Женьку сделаю, – отвечает папа, уже заранее зная, что только вначале меня помучает своими точными отбиваниями воланчика, а в конце обязательно поддастся.
Вечереет. Становится прохладнее. Но мы не замечаем. Папа с дочкой играют в бадминтон.
Глава 4
Желтый запорожец
По гравийной дороге, поднимая несметное количество пыли, мчится старенький желтый запорожец. Звук надрывный настолько, что дворовые собаки беспокойно лают и натягивают цепи – того и гляди сорвутся. А женщины показывают свои лица, распрямляя спины в бесконечных рядах картошки, чтобы покачать головой и может быть даже негодующе воскликнуть:
– Совсем уже осатанели так носиться! Милиции на вас нет!
А в том желтом запорожце, который в общем и не предусмотрен для езды с этой скоростью, едет целая толпа. Впрочем, запорожец и для этого тоже не предусмотрен.
За рулём дядь Коля, который взял дедов запорожец, чтобы отвезти детей на озеро в двух километрах от дома. На пассажирском мама Вера, которая борется с желанием прибить брата прямо в процессе этой гонки:
– Коля, блин! Коля, не гони, в машине дети! Коляяяяя!
Дядь Колю таким не проймёшь, он слыхивал угрозы и поизощреннее, когда возил теть Олю на своей бээмвэ. В ответ на увещевания мам Веры он только хохочет и делает вид, будто едет за рулем гоночного авто, лихо крутя руль и высоко подняв локти.
На заднем сиденье действительно дети. Прям детсад, ни дать ни взять. А теть Оля там за воспиталку. Она сидит у окна, дальше Пашка, за ним Катька, на ее коленях Димка, еще наш сосед Лешка, у другого окна Я, со всеми нами собака Найда и у всех пакеты с едой и клубничным компотом в бутылках из-под кваса.
Такой компашкой мы едем купаться, ну на-ко-нец-то! Пол-июня позади, а мы так свои маленькие попки в воде и не помочили. Ну не будем лукавить, не то чтобы уж совсем – каждая лужа была основательно измерена резиновыми сапогами, потом без резиновых сапог, потом вплавь и, конечно, на великах в соревновании «У кого больше брызг». Ну так это всё равно не то.
Все окна открыты, Найда беспокойно и шумно дышит то прямо мне в лицо, то высовывая голову в окно, отчего ее уши хлопают по голове. Я смеюсь и почти не отрываясь смотрю вдаль, нетерпеливо ожидая, когда из-за холма, на котором в этот раз посажена кукуруза, откроется синяя гладь нашего маленького